ЕЛЕНА ИСАЕВА

* * *
Она случайно подойдёт
И мягко за руку возьмёт.
И вся она вполне прекрасна,
Но только вот безбожно врёт.
Она, как жизнь тебя манит,
Она играет и дразнит.
Не поддавайся сновиденью,
Такому нежному на вид.
А скрипка в маленьком бистро
У Чистопрудного метро
Вдруг неожиданно напомнит,
Как жизнь устроена хитро,
Как много-много лет назад
Попался ты на этот взгляд,
Как на удачную ловушку,
Расставленную наугад.
Скрипач играет неспроста.
Судьбу читающий с листа,
Он объяснит твою ошибку:
Где женщина – там пустота.
Она меняет всё вокруг
И в свой затягивает круг,
Но то не женщина, а просто
Одна мелодия, мой друг.

* * *
Сыну Юрочке
Заходятся цикады,
Мигают светляки.
И гроздья винограда
Касаются щеки.
И тихий крымский дворик,
И удочка с веслом,
И шутка в разговоре,
И лампа над столом.
Жизнь в этом очертаньи
Прекрасна и легка,
Как шторка при касаньи
Ночного ветерка.

* * *
Она смеется. Ну и пусть.
Уже не ей он дарит розы.
Она все знает наизусть –
Все мои будущие слезы.
Мы с ней похожи – падок он
На хрупких, бледненьких блондинок.
Но смех ее звучит как стон, –
Ей тяжко дался поединок
С прекрасным этим мертвецом.
А я – как белая страница,
А я еще свежа лицом,
С которого спешат напиться.
* * *
Мне представилось вдруг,
как ты женщину клеишь на рынке.
Ты торгуешься с ней
за какой-то кусочек грудинки.
А она раскраснелась,
смеется, почуяв удачу, –
Черный локон
и говор хохлацкий, а может, казачий.
И она тебе дарит
секреты гречишного мёда,
И она для тебя интересна
как жизнь и природа.
Ты диктуешь ей адрес,
зовешь нынче вечером в гости.
А она, смяв бумажку в карман,
повторяет: “Ой, бросьте!”
Твой крутой интеллект,
рефлексию на сутки унявший,
С ней вполне отдохнет –
с этой Галой, Оксаной, Наташей.
Всё естественно, просто,
и нет никакого цинизма.
Это я загибаюсь
от собственного мазохизма,
Это я далека
от природы, грудинки и мёда,
От случайной любви,
от тебя и, вообще, от народа.

* * *
Ты сказал мне неприятное
(Впрочем, и не ты один),
Что я слишком уж понятная,
Что проста, как апельсин.
Здесь ответить вроде нечего.
Я не стала возражать.
А тебе дождливым вечером
Нужно было уезжать.
И неважно – понял кто кого,
Кто кого не превзошел...
По шоссе бежать по мокрому
Ох как было хорошо!..
И автобус твой догнали мы.
И, обиды не держа,
Распрощались. Он отчаливал,
Как груженая баржа.
А потом брела обратно я,
Вытирая дождь с лица,
До конца тебе понятная,
А себе – не до конца.
* * *
Когда совсем растает снег,
Ты в мир уйдешь – искать другое.
Ты – не жестокий человек,
А просто нет тебе покоя.
Ни дочь, ни мать и ни жена,
Похорошею от тоски я.
Ты мне не врал, что я нужна.
Нужна не больше, чем другие.
Остатки нежности храня,
Весь наш сюжет по капле выжат.
Ты не хотел убить меня,
А просто сам стремился выжить.
Когда совсем придет весна,
Ты вспоминать себя позволишь?
Ни дочь, ни мать и ни жена.
Всего лишь женщина... Всего лишь.
* * *
Прости мне обидное слово,
Я вовсе не из своенравных.
Я просто любила такого,
Которому не было равных.
Прости, что мне выбора нету,
Что вновь оживу я едва ли.
Когда появлялся он где-то,
Все женщины там замолкали.
Из космоса вечностью дуло,
Душа в поднебесье взмывала.
Теперь, говорят, он – сутулый,
Седой и от жизни усталый.
Прости мне, что прошлое давит,
Что нету на свете другого
И что ничего не исправят
Ни космос, ни вечность, ни слово.

* * *
Моя любовь, как тот лисенок,
Которого спартанский мальчик
Украл и под одеждой прятал.
Лисенок был неприрученным,
Лисенок острыми зубами
Ему все внутренности выгрыз.
Но мальчик был воспитан Спартой –
Он знал, что в воровстве признаться
Нельзя. И молча, неподвижно
Стоял. Стоял, пока не умер.
* * *
По осени, по солнечной
Да в синеньких кроссовочках,
Да в ярко-красной курточке
Пройти, себя любя,
По листьям, мягко тающим,
И улыбнуться знающе –
Мол, девочка я та еще,
Да вот не про тебя!..
Листва горит отчаянно,
Смеешься неприкаянно,
Упрямство, не раскаянье
В глазах моих прочел.
Предам тебя, короче, я –
Такая уж – порочная.
Скажи мне время точное
И что-нибудь еще.
Любимый мой, брильянтовый,
Красивый мой, талантливый,
Мое исчадье адово,
Мой самый нежный зверь...
Дрожат деревья страстные –
И желтые, и красные –
Такие краски ясные,
Что ясно все теперь.
А мне-то много надо ли? –
Чтоб только листья падали –
Из рая ли, из ада ли –
Все не соображу...
По осени, по осени,
Пока меня не бросили,
Не задаю вопросы и
Сама я ухожу!..
* * *
Прости, что не легла дорожной пылью
К ногам твоим, отвергнув благодать.
Я не смогла б и дня прожить Рахилью
И с завистью за Лией наблюдать:
Как сыновей она тебе рожает,
Как обжигает мясо на огне
И как тебя ночами ублажает,
Хоть ты при ней тоскуешь обо мне.
Нет лучше уж своя судьба другая.
И муж, и сын. И звездный вечер тих.
И я гляжу на звезды не мигая,
И этим взглядом обжигаю их.
Но чтоб душа не маялась в пустыне,
Дитя смеется, зеркальцем слепя.
Прости меня, быть может, от гордыни
Из нас двоих я выбрала себя.

* * *
Здесь шумно, и накурено, и дымно,
Здесь хорошо, когда любовь взаимна,
И музыка играет без конца!
Здесь курят, пьют, воркуют и смеются!..
А я и взглядом не рискну коснуться
О!.. твоего прекрасного лица!
Мне говорят: Себя побереги и
Ведь он ничем не лучше, чем другие,
На грабли сколько можно наступать?
Он, как и все мужчины, любопытен,
И это всё. И никаких открытий,
Других, ты здесь не совершишь опять.
Вот убедишься: тонко там, где рвется.
Отметится, уйдёт, не обернется,
Останешься сгоревшею дотла!
Да брось! Да что ты! Он того не стоит!
...Но ты уже за мой садишься столик,
И где-то грянули колокола!
* * *
Когда я в какой-то витрине случайной
С тобой отражусь,
Такой незнакомой и необычайной
Себе покажусь.
Как будто всё это не может случиться,
А только – в стекле.
Как будто я лишь начинаю учиться,
Как жить на земле.
И словно впервые, всему поражаюсь
И диву даюсь.
И я хорошею, и преображаюсь,
И не узнаюсь!
Того, что с тобою я делаюсь лучше,
Никто не лишит.
И прошлое больше не жжет и не мучит,
И будущее не страшит.
Меня не пугают и желтая крона,
И птиц перелет,
И надпись на перстне царя Соломона:
“И это пройдет”.

* * *
Они за стойкой что-то пьют,
Такие оба разные.
Над ними парки нити вьют,
Свою добычу празднуя.
Эх, жизнь веревочкой завей,
Метелью или вьюгою...
Один уйдет, уйдет с моей,
Эх, с лучшею подругою.
И я махну ему рукой,
Ловя губами льдиночки,
Чтоб не осталось никакой
В душе моей сориночки.
Ну, а другой подымет бровь,
Веселую, красивую,
И я несчастную любовь
Сменяю на счастливую.

* * *
Да нет, я вовсе не пророчица,
Но своего дождавшись часа,
Другая женщина закончится,
Как долгий привкус ананаса,
Который съели в прошлом месяце.
А я - с тобой останусь, милый,
И поплыву в метро по лестнице,
Где столько всяких женщин плыло
С тобою вверх и вниз, и снова я
Глаза в глаза тебя увижу.
И вот тогда я стану новая,
И вот тогда мы станем ближе.
* * *
На Садовой, Трубной или Мытной,
Где бродить назначено судьбой,
Я уже не буду беззащитной
И открытою перед тобой.
Буду я гулять - какая прежде -
Мёртвая, весёлая, одна -
Неподвластна никакой надежде,
Никакой любовью не больна..
* * *
Вижу - рвутся незримые нити.
Высоко не летай - поделом.
Их случайно мой ангел-хранитель
Зацепил, пролетая, крылом.
Где-то вдруг обрывается скерцо,
В облаках произносится: "Ах!.."
Это падает-падает сердце,
Белый ангел мой в чёрных тонах...
Я последнему трепету внемлю.
Приближаются лес и цветы...
Не роняй меня с неба на землю -
С невозможной твоей высоты...
* * *
Ты - моё ранение сквозное,
Ты - моя свобода и тюрьма.
Знаешь, так сады цвели весною,
Что казалось - я сойду с ума.
Так сентиментально, так банально
Облетала яблони пчела,
Жизнь воспринималась так буквально,
Словно раньше я и не жила.
И не нужно было ничего мне,
А теперь мне нужно всё вокруг.
Эту ветку белую запомню -
Главною из жизненных наук -
И тебя. Смущённый, поражённый
В ослепительном сиянье дня,
И вокруг, тобой преображённый
Мир жужжит конкретно для меня.
Стоя среди яблочного зноя,
Понимаешь - горе от ума.
Ты - моё ранение сквозное.
Ты - моя свобода и тюрьма.
* * *
Он доведёт меня до сквера,
Накормит булочкой в "бистро".
Не уплывай, моя галера!
Не уезжай, моё метро!
Он благороден да и только!
Его тактичность душу жжёт!
Он это делает, поскольку
Меня щадит и бережёт.
Ему уже не нужно это -
Его влекут свои дела.
Не улетай, моя ракета,
Ведь там - космическая мгла!
* * *
Разлюблю. Наступит пустота,
Вакуум - без воздуха и звука.
И опять всё с белого листа.
Господи, какая это мука!
* * *
Когда я в какой-то витрине случайной
С тобой отражусь,
Такой незнакомой и необычайной
Себе покажусь.
Как будто всё это не может случиться,
А только - в стекле.
Как будто я лишь начинаю учиться,
Как жить на земле.
И словно впервые, всему поражаюсь
И диву даюсь.
И я хорошею, и преображаюсь,
И не узнаюсь!
Того, что с тобою я делаюсь лучше,
Никто не лишит.
И прошлое больше не жжёт и не мучит,
И будущее не страшит.
Меня не пугают и жёлтая крона,
И птиц перелёт,
И надпись на перстне царя Соломона:
"И это пройдёт."

Они войдут (и негде спрятаться,
Не остановит их никто!) -
Красивые, как два гестаповца,
В шуршащих кожаных пальто.
Я книгой заслонюсь беспомощно,
Я в книгу опущу глаза...
Поэты, проходимцы, сволочи -
С такими жизнь прожить нельзя,
Но... посмотреть еще минуточку -
И что-то стронется в судьбе,
И я, зародыш, институточка,
Открою женщину в себе.

* * *

Как оставить без ответа
Фразу, брошенную залпом:
"Ты пошла бы на край света,
Если б я тебя позвал бы?!"

Как же объяснить, мой милый,
Чтобы не смотрел нахмурясь?
Я туда уже ходила -
Постояла и вернулась.

* * *

Он моложе меня, он моложе.
Становлюсь я надменней и строже,
И улыбку на взлете давлю,
Чтоб не стать откровенней и ближе,
И за это себя ненавижу,
И уже безвозвратно люблю.

Ничего мне не надо, не надо.
Там какая-то девочка рядом,
Он о чем-то ей весело врет,
А она голубыми глазами -
(Мы такими бывали и сами) -
Ему преданно смотрит в рот.

Но уже не порвать эти нити.
"Мне пора, - говорю, - извините"...
И я чувствую даже спиной,
Что сожгла б меня девочка эта,
И летит на асфальт сигарета -
Он уходит, уходит за мной.

* * *

Легок, как случайная связь,
Ветер приласкал на бегу.
Я тебе ни в чем не клялась,
И винить себя не могу.
Скоро будет Яблочный Спас.
Слезы отложу на потом.
Ты меня немножечко спас.
И тебе спасибо на том.
В опыте наметился сбой.
Сохнет на губах молоко.
Просто я играла с тобой
В женщину, с которой легко.

Не кручинься. Я тебя не выдам -
Отстою, прикрою, отобью -
Крупным ссорам, мелочным обидам
И непониманью, и вранью.
Я тебя не выдам смертной скуке,
Злости, раздражению, тоске,
Страху, безнадёжности, разлуке,
Той, что от судьбы на волоске,
Я тебя не выдам между строчек,
Огражу - отплачу за двоих -
От своих жестоких заморочек
И, уж непременно, от твоих.
Я тебя не выдам, не печалься,
Ничему плохому впереди.
Только если вот другое счастье...
Ну, тогда - пожалуйста - иди...