Дорога теперь пролегала через лес, горячо любимый Настей и ее отцом. Только Галчонок была к лесу равнодушна и даже побаивалась его. А в грибах не разбиралась совсем. Зато Настя была настоящей «грибницей» − этому делу научила ее тетя Нина, жена отцовского брата Юрия, проживавшая с семьей в славном городе Муроме. В прежние приезды они с Настей пропадали в лесу с утра до вечера. Там ели, там и отдыхали, постелив одеяла прямо на мох. Настя вечно что-нибудь забывала на полянках: то зонтик, то кружку, то книжку. И поиски, как правило, ни к чему не приводили, лес все забирал.
Сидя на заднем сидении, Настя мучительно размышляла об услышанном на даче. Выходит дядя Толя тоже обирает продавцов. И вообще, живет нечестно. Конечно, иначе, откуда у него такое богатство: и иномарка, и дача. И у Катьки деньги не переводятся. Неужели все, кто живет богато, нарушают закон: берут взятки, обманывают? Наконец, не выдержав, она поделилась своими мыслями с родителями. Они долго молчали, потом отец изрек:
− Думаю, дочка, в нашей стране настоящее богатство честным путем приобрели единицы. А большинство толстосумов просто обманули и ограбили государство. Причем, грабили с попустительства тех, кто стоял в то время у руля. Все началось с этой непонятной приватизации. Раздали людям ваучеры, наобещали с три короба, а вышел пшик. Но кое-кому, кто сумел воспользоваться всякими лазейками в законе, удалось хапнуть. Мы живем в очень сложное время первоначального накопления капитала. Но надеюсь, что в дальнейшем все уладится. Нашему поколению, конечно, придется смириться с этой жизнью. Но вы должно жить лучше, честнее, а уж ваши дети и внуки, уверен, выведут страну из кризиса.
− Свежо предание, да верится с трудом, − скептически отозвалась Галчонок. − Пока ученый получает меньше неуча, ничего хорошего страну не ждет. На вашей же кафедре мне Анисимова жаловалась, что она, кандидат наук, старший преподаватель, получает чистыми четыре с половиной тысячи. Это при полной ставке. А уборщица в соседнем офисе − пять. Так сынок Афанасьевой смеется, мол, бросай, мать, эту работу, ступай в уборщицы. А взять нас с папой. Мы, работники вуза, папа доцент, живем беднее Белоконевых. Кто Наташина мама? Старшая медсестра в больнице. И у отца твоей подруги среднее образование, он в торговле работает. Но у них деньги всегда водятся, уж я-то знаю. Не раз занимать приходилось. Квалифицированный специалист должен зарабатывать больше неквалифицированного, как во всем мире, иначе страна превратится в банановую республику, никто учиться не захочет. Зачем? Чтобы потом работать за гроши? Уж лучше торговать. И мозги не напрягаешь, и живешь красиво.
− Мам, но неужели вы не можете ничего изменить? Почему бы вам не поднимать эти вопросы? В прессе, например. Обсуждать со студентами. Искать какие-то пути, а не надеяться на нас. Мы же ваши дети. Если вы не боретесь с безобразиями, то почему думаете, что мы станем? А может, мы еще хуже вас будем?
− Но, дочка, что лично мы можем сделать? Мы с папой? Только жить самим честно и быть честными со студентами. Да и то не всегда получается. Вот я, например, занимаюсь репетиторством, значит, уже нарушаю закон. − Как? Разве это запрещено? − Нет, конечно, но я должна зарегистрироваться в налоговой инспекции и платить налоги с каждого ученика. И занимаюсь я в нашем университете, а за аренду помещения не плачу. Чтобы все было законно, нужно собрать кучу справок, и все равно ничего хорошего не выйдет. Кончится тем, что меня просто уволят, да и папе не поздоровится. − А ты зарегистрируйся в налоговой и занимайся дома. Разве нельзя? − Скоро так и придется, − мрачно отозвался отец, − ректор предупредил, чтобы прекратили эту практику. Узнает, что кто-то занимается репетиторством на работе, выгонит, да еще и накажет заведующего кафедрой. − Я чувствовала, что к тому идет, − вздохнула Галчонок. − Да я бы зарегистрировалась в налоговой, но боюсь. Начнут ходить домой с проверками, станут вымогать. Не напрямую, конечно, но где гарантия, что кое-кто из них не связан с криминалом? Наверняка, связан. Нет уж, лучше буду заниматься потихоньку и не высовываться. − Так, может, лучше оставить это дело? Как-нибудь проживем на две ваши зарплаты. − Не проживем. Уже пробовали. На еду и за квартиру хватит, а на одежду и прочее нет. А если, не дай бог, кто заболеет, тогда вообще труба. На одних лекарствах разоришься. А врачи? Им же тоже надо платить. − Но разве у нас медицина не бесплатная? Есть же какие-то полисы. Разве по ним не обязаны лечить? − Знаешь, дочка, даром лечиться − лечиться даром. Залечат. Нет уж, когда речь идет о здоровье, денег жалеть нельзя. Так что, куда ни кинь − везде клин. Ты уж извини, что мы с мамой тебе такую горькую правду раскрыли. Но ты уже большая, должна кое-что понимать в этой жизни. − Да, невесело. − Настя погрустнела и крепко задумалась. Она и представить себе не могла, что им так непросто в материальном плане, всегда считала, что денег у родителей если не много, то, по крайней мере, на жизнь хватает. А выходит, не очень-то и хватает. Может, не надо было им пускаться в такую дорогую поездку? Может, лучше было откладывать деньги на черный день, − вдруг кто заболеет или еще что-то стрясется. Но, когда она поделилась своим сомнением с родителями, отец запротестовал: − Нет, мы же так мечтали об этой поездке. Когда еще удастся? Ничего, как-нибудь справимся. Вернемся, начнем понемногу откладывать. И потом − почему кто-то должен заболеть? Зачем предполагать худшее? Надо беречь здоровье и быть осмотрительными, тогда ничего не случится. Ты лучше глянь в окно, какие березки пошли − просто сказка. Давайте выйдем, прогуляемся? Они свернули с трассы на просеку и скоро оказались в густом березовом лесу. Вышли из машины и замерли от восторга. Стройные стволы высоких берез в отдалении сливались в сплошной белый туман, сколько глаз ни всматривался, невозможно было заметить между ними промежуток. Никакой чужеродный ствол не разрезал эту молочную белизну, и казалось, ей нет ни конца, ни края. − Грибами пахнет! − Настя потянула носом. − Ой, папочка, как хорошо! − И словно маленькая девочка принялась бегать между стволами, радостно подпрыгивая и повизгивая от восторга. − Наверно, подберезовики здесь водятся. − Отец, посветлев лицом, смотрел на развеселившуюся дочку. − Может, насобираем на жаренку? Заодно и перекусим, полдень уже. − А когда до места доберемся? − обеспокоилась Галчонок. − Собирались ведь засветло приехать. И твои муромчане будут волноваться, небось, нас к ужину ждут. − Да мы недолго, часик всего. Ты готовь еду, а мы рядышком поищем, может, и правда, чего наберем. Пошли, котенок. − И папа с дочкой устремились в глубь леса.
Сейчас найду свой первый гриб, мечтала Настя. Какой он будет? Наверно, сыроежка, они чаще всего встречаются. А может, что получше? И она внимательно всматривалась в невысокую травку, окружающую мощные стволы берез. Вон что-то малиновое проглядывает под кустиком. Так и есть, розовая сыроежка. Да какая крупная, сахарная, без единой червоточинки. Жаль, нет корзинки: в кульке она может рассыпаться, ведь сыроежки такие хрупкие. Ну, ничего, мы ее все равно поджарим. А вон как будто картофелина у самого ствола. Ой, да это же гриб! Подберезовик, да какой хорошенький! Ножка стройная, белая в черных штришках, а шляпка куполом, тугая, коричневая, так бы ее и съела. Наберем, наберем на сковородку! А вот еще и еще − целая семейка подберезовиков, а рядом несколько сыроежек. Ого, кулек уже почти полон.
− Пап, я уже много насобирала, − подала она голос. − А у тебя как? − Немного есть. Погоди-ка, а это что под елкой? Ого, котенок, вот так находка! Три белых, один другого краше. А вот их сыночек, не гриб, а игрушка. Иди, полюбуйся. − Ой, пап, не срезай. Я сама хочу. По его голосу Настя выбралась на небольшую полянку, где обнаружила своего папу, сидевшего на корточках под елкой. Присев рядом, она раздвинула еловые лапы и увидела тройку боровиков, выстроившихся по росту, как на параде, а неподалеку еще один поменьше. Дрожащими руками она поочередно открутила их от грибницы, как учила ее тетя Нина. − Ты бери грибок нежно за ножку, − говаривала она племяннице, − и аккуратненько откручивай, откручивай, тогда вся грибница в земле останется и не будет загнивать. Правда, Настин отец никак не хотел следовать советам невестки и упрямо срезал грибы ножом.
Обследовав полянку, Настя к полному восторгу обнаружила еще один белый и с пяток сросшихся ножками янтарно-желтых лисичек. Ее кулек изрядно потяжелел.
− Давай остановимся да покушаем − мама, наверно, уже все приготовила. А потом еще с полчасика побегаем. − Ой, мне отрываться не хочется. Хочется собирать и собирать. Ну ладно, пойдем, а то она рассердится и заставит сразу ехать. Они поели, потом отец решительно заявил: − Или я убрюкаюсь на полчасика, или засну за рулем, выбирайте, что вам больше нравится. Не могу, спать хочу. Видно кровь прилила к желудку. − Когда ж мы доедем? − всплеснула руками мать. − Ночью? − Да я вас за час домчу, − Отец растянулся на подстилке. − Там меньше сотни километров осталось. − Ага, будешь гнать, пока вляпаешься. Но отец уже не слышал ее: по блаженно застывшему лицу было видно, что он отключился. Обреченно вздохнув, Галчонок прикорнула рядом. − Мам, можно я поброжу поблизости, может, еще чего насобираю? − Только недалеко, а то еще заблудишься, ищи тебя потом.
И Галчонок закрыла глаза. А Настя отправилась на дальнейшие поиски, твердо решив найти еще хотя бы один белый. Но удача отвернулась от нее. Сколько девочка ни вглядывалась в траву и подножья деревьев, ничего не попадалось. Иногда казалось: вот он, гриб, но, наклонившись, она обнаруживала высохший лист, замаскировавшийся под шляпку боровика. Нашла всего две сыроежки, да и те трухлявые.
Незаметно она добрела до края березовой рощицы, плавно перешедшей в густой ельник. Здесь ей повезло больше: попалась россыпь лисичек, пяток сыроежек и две волнушки. Увлекшись поиском, Настя незаметно углубилась в лес, где росли высоченные ели, было темновато, а земля покрыта плотным ковром сгнивших иголок, сквозь которые никакой гриб пробиться не мог. Она повернула обратно, но, как ни пыталась выбраться в знакомый березняк, это никак не удавалось − кругом росли одни елки, перемежавшиеся с невысокими соснами. Временами между ними показывался просвет, но, выйдя на поляну, Настя обнаруживала совсем незнакомое место. Наконец, она поняла, что заблудилась.
Сначала она не очень испугалась, − принялась аукать, в надежде, что ее услышат. Но кругом стояла тишина, нарушаемая только посвистом птиц. Внезапно резко потемнело, и стало довольно прохладно. Настя принялась кричать изо всех сил, периодически останавливаясь и прислушиваясь, но безуспешно. Тогда она по-настоящему запаниковала.
А вдруг мама с папой пойдут меня искать и тоже заблудятся, с ужасом подумала она. Что я наделала! Бросят машину, а потом не найдут. Вот ужас! И ей отчаянно захотелось кинуться бегом, куда глаза глядят, только бы поскорее выбраться из этого мрачного леса. Но благоразумие взяло верх: она села на пенек и стала внимательно слушать тишину. И услышала: далеко-далеко призывно загудел автомобиль. Она встала и медленно пошла на его зов, временами останавливаясь, чтобы не сбиться с пути. А он все гудел и гудел, делаясь отчетливее, и вот, наконец, лес посветлел, пошли знакомые березы, звук стал совсем громким, березы расступились, открыв знакомую полянку с вопящей машиной и папой, давящим изо всех сил на сигнал.
− Напугалась? − Галчонок сердито посмотрела на взлохмаченную дочь, в волосах которой застряли сосновые иголки. − Будешь знать, как уходить одной в незнакомый лес. А если бы на тебя кабан напал? Их здесь немало водится. И собаки дикие, мы слышали лай с той стороны.
− Ладно, не пугай ее, она и так натерпелась страху. − Отец повынимал из волос дочки иголки и сочувственно погладил ее по голове. − Она больше не будет. Садитесь, поехали.
Они выбрались на трассу и покатили в направлении Владимира. Дорога была неширокая, но хорошая − ровный асфальт и веселые картинки за окном: то елки, то сосны, то смешанный лес, так и манящий под свои зеленые кроны. Но они больше не останавливались и, проскочив мимо областного центра, понеслись к желанному Мурому. Не прошло и двух часов, как добрались до места.
Муромские Снегиревы проживали в самом центре города. На втором этаже в двухкомнатной квартире панельной «хрущевки» обитал брат Настиного отца Юрий Владимирович с супругой, а прямо над ними в такой же квартире − их дочь Светлана с мужем и сыном, второклассником Мишкой. Старшая дочь Юрия Наталья жила в Петербурге − именно у нее и собирались остановиться наши путешественники по приезде в северную столицу.
Все семейство муромчан с нетерпением поджидало гостей, высматривая их с балкона. Когда долгожданный «Жигуленок» подкатил к подъезду, они дружно заорали, замахали руками и понеслись по лестнице навстречу прибывшим издалека родственникам. Снова начались объятия и поцелуи, затем перетаскивание наверх вещей и подарков. Главным и самым желанным гостинцем были десять килограммов баклажан, купленных Галчонком по дешевке еще на южной трассе. «Синенькие» были любимым лакомством муромчан с тех далеких времен, когда молодые южные Снегиревы впервые посетили Муром, привезя лиловые овощи, и Галчонок научила Нину делать из них «сатэ». Всю долгую зиму по большим праздникам муромчане наслаждались дивным кушаньем, накладывая его по ложечке на блюдечко, − и с тех пор «синенькие» стали для них самым желанным угощением. Зная это, Галчонок не поскупилась: баклажаны заняли почти весь багажник, вытеснив остальные вещи в салон машины.
− Мойте руки, и за обед. − Нина со Светланой принялись проворно расставлять тарелки. − Мы грибов нажарили, Юра с утра на рынок сбегал. Нынче грибы дешевы: год на них урожайный. − И хозяйка поставила на стол огромную сковороду, доверху наполненную жареной картошкой с грибами, посыпанными мелко порезанным зеленым луком. По комнате поплыл густой аромат грибного жаркого, от которого у проголодавшихся путешественников дружно заурчали животы. − Ой, а мы тоже набрали грибов по дороге. − Настя высыпала на кухонный стол собранное в лесу богатство. − Давайте сейчас переберем и тоже пожарим? − Не надо, оставь их на ужин, а то все остынет. Еще сосиски есть, а на десерт мы хворосту нажарили. Будем чай пить с медом. К полному восторгу хозяев Галчонок открыла трехлитровую банку «синеньких» и вывалила содержимое в большую миску. Братцы хлопнули за встречу по стакану водочки, а женщины − по рюмке сладкого домашнего вина, и все дружно накинулись на еду.
После трапезы мужчины направились на Оку, − там покачивалась на волнах новенькая лодка, купленная Юрием к приезду дорогих гостей. Должен же он был продемонстрировать любимому брату приобретение перед предстоящей рыбалкой. А Нина принялась показывать Галчонку с Настей свой «зимний садик»: два десятка разнокалиберных кактусов самых невероятных форм и размеров, украшавших все подоконники в обеих комнатах. Особенно поразил Настю кактус в виде лепешки, с обеих сторон которой росли «заячьи уши» − два длинных овальных отростка. Тетя с гордостью продемонстрировала ей грамоту, полученную на выставке диковинных растений, и газету, где отмечалось это событие.
− А я читала, что спать в комнате с колючими растениями вредно. − Галчонок лизнула уколотый палец. − Вроде бы у них энергетика плохая. − Ах, это все предрассудки! − воскликнула золовка. − Какой может быть от этих прелестей вред? Они ж мои цветочки, мои сыночки, знают, как я их люблю. Так и тянутся ко мне, когда поливаю. Вот эти через недельку зацветут. А какие у них цветы красивые − это надо видеть.
Налюбовавшись колючими красавцами, они направились на кухню чистить грибы, привезенные гостями. Настя любила это занятие. Ей нравилось перебирать собранные грибы, обирать с них иголки и кусочки мха, срезать почерневшие места, вдыхая ни с чем не сравнимый грибной аромат, − и вспоминать лесные уголки, снова переживая радость находки. Вечером все с аппетитом уплели большую кастрюлю макарон с тертым сыром и поджаренными на сливочном масле грибами. Всем по ложечке досталось, ни грибочка не осталось.
За ужином состоялось бурное обсуждение планов на завтрашний день. Мнения разделились: половина спорщиков желала отправиться по грибы, а другая во главе с Юрием настаивала на рыбалке. Галчонок придерживалась нейтралитета: ей что рыбалка, что «грибалка» были одинаково до лампочки. Этим сомнительным, с ее точки зрения, удовольствиям она предпочитала чтение или прогулки по магазинам.
В конце концов, большинство с перевесом в Мишкин голос приняло сторону «грибалки». Вздохнув, Юрий смирился, только потребовал, чтобы послезавтрашний день был целиком посвящен Оке. − Встаем рано, − распорядилась Нина, − поздняя пташка только глазки продирает, а ранняя уже носик очищает. Нужно часов в семь быть в лесу, а то после восьми местные грибники все подчистят.
Утром, еще затемно все были на ногах. Наскоро перекусили бутербродами, попили чаю и погрузились в машину. Галчонок сонно пробормотала, что лучше займется готовкой, а пока еще поспит с часок, − и ее решили оставить в покое. − Едем за Оку, − распорядился Юрий, − мы недавно открыли такое место, − закачаешься! На электричке с сотрудниками ездили, а потом еще с полчаса пешком. Красота неописуемая. Чистый сосновый бор, а на земле серебристый мох. А воздух! Можно ложками есть. Грибов тогда набрали несколько корзин. − А какие там грибы? − поинтересовалась Настя. − Разные. В самом лесу в основном моховики, но и белые попадались. А в подлеске маслят видимо-невидимо. Он открыл атлас и принялся объяснять дорогу. Путь оказался неблизким: около часа езды. Зато лес там был действительно сказочный: чистый, прозрачный, корабельные сосны до неба и пружинящий мох под ногами. − Какой запах! − Выскочив из машины, Настя азартно втянула носом воздух, настоянный на сосновых опилках. − Век бы отсюда не уходила. Вот бы где жить. − Тогда тебе надо в лесничие, − засмеялся Юрий, − приезжай, у нас есть такой техникум. − Нет, я уже решила: буду учительницей. Хочу преподавать точные науки. А поступать поеду в Питер. − Значит, жить будешь у Натальи. Квартира у нее теперь большая, комнату тебе выделит. Ее соседи свалили за бугор, а две их комнаты ей достались. − Вот повезло! Как же ей удалось? − изумился Настин отец. − Удалось. Она же бухгалтер в ЖЭКе. Теперь у них на двоих с сыном четыре комнаты. Своего Петра она поперла, совсем спился. И выписать сумела. − Где ж он теперь? − Вроде подался на Колыму, на заработки. Давно от него нет вестей. Ну что, потопали? − Я буду возле машины, далеко забираться не хочу, − заявила Настя, из памяти которой еще не выветрился страх, испытанный накануне. − Какая разница, где искать? И за машиной буду присматривать. А вы почаще аукайтесь, чтобы не так страшно было. − Тогда я тебе ключи от машины оставлю, а ты чуть что гуди. − Отец протянул ей связку. − И если нас долго не будет, подавай периодически сигнал, чтобы мы далеко не разбредались. Как тут: звери встречаются? − Да не слышно, вроде. Но кабаны есть − это точно. Может, и волки водятся, только они летом людей не трогают. А вот дикие собаки, что с волками спариваются, − эти опасны. Но я что-то не слышал, чтоб они в наших лесах безобразничали, они где-то севернее. Лисы есть, зайцы и прочая мелочевка. Так что, особенно бояться нечего. Но раз опасаетесь, давайте аукаться и далеко не разбредаться.
Разобрав корзины, взрослые углубились в лес. Мишка сначала потоптался возле Насти, но потом, передумав, побежал за дедом. А Настя побрела вдоль просеки, время от времени оглядываясь на машину. Грибы стали попадаться сразу. Сосны-великаны стояли, как на параде, и пространство между ними хорошо просматривалось. Зоркая Настя издали замечала проглядывающие из-под белесого лишайника аппетитные головки маслят, россыпи лисичек под небольшой елочкой, яркие сыроежки. Вот валуй, который она сначала приняла за боровик, а вот еще сыроежка. А что там за деревьями желтеется? Ого, целая поляна одуванчиков. Постой: откуда в августе одуванчики?
Приблизившись, Настя вгляделась в небольшую полянку между расступившимися соснами − и обомлела. Увиденная картина навсегда врезалась ей в память. Потом, в особенно грустные минуты жизни, она вспоминала ту полянку, и на душе становилось светлее.
Вся поляна была густо усеяна крупными моховиками − «желтенькими», как их здесь называли. Они стояли, плотно прижавшись, налезая друг на друга крепенькими шляпками. Их было так много, что лишь местами проглядывала затянутая серебристым лишайником земля. Грибы были все, как один, без червоточин, примерно одного роста и размера. В редких промежутках между ними виднелись круглые головки подрастающей моховиковой малышни. Открыв рот, Настя изумленно разглядывала этот грибной Клондайк. Наконец она опомнилась. Набрав в легкие побольше воздуху, девочка изо всех сил закричала: − Сюда-а-а! Ко мне-е-е! Скоре-е-е!
− Бе-е-гу-у! Держи-ись! − донесся недалекий голос отца. Вскоре послышался треск и быстрый топот. Перепуганный отец влетел на полянку. − Ты чего орешь? Я думал, на тебя медведь напал. − Папа, смотри! − показала Настя на полянку. − Чудо! Отец перевел взгляд, − и у него глаза, полезли на лоб. − Сюда-а-а! Нина-а, Юра-а! Скоре-е-й! − еще громче закричал он. Открыл дверцу машины, и изо всех сил стал давить на сигнал. По лесу разнесся длинный автомобильный вопль. − … и-и-им! − издалека донеслись голоса брата и его жены. Они с внуком примчались через несколько минут и потрясенно застыли, глядя на невиданное лесное богатство. Первым опомнился Мишка. Взвизгнув, он принялся высоко подпрыгивать, восторженно выкрикивая «Грибы! Грибы! Грибы!» И запыхавшись, повалился на мох. − Я слыхала о таких грибных полянах, − призналась Нина, − родня из деревни рассказывала. Но не думала, что доведется увидеть. Сколько же их здесь? Наверно, все не соберем сегодня. − Соберем, нас же много, − счастливо проговорила Настя. − Лишь бы в багажник поместились. − Вряд ли. − Отец покачал головой. − Ну, ничего, багажник заполним и корзины, их можно на колени поставить. А что не поместиться, потом дособираем. − Погодите, давайте сфотографируемся. − Настя достала подаренную москвичами ко дню рождения «мыльницу». − Представляете картину: мы в окружении целой поляны грибов. Расскажешь, − не поверят. А у нас будет доказательство, что не выдумали. Так они и поступили. Сфотографировались и приступили к сбору грибов. Сначала собирали в корзины, потом ссыпали в кучу. Собирали час, собирали два, а конца не было видно. Когда все выдохлись, освободилось чуть больше половины поляны. − Эх, косы нет, − сокрушалась Нина, − тут только косой косить. − Может, хватит? − У Насти уже разламывалась поясница. − Давайте потом еще приедем. Ведь их еще почистить надо.
− Ладно. Заполняем багажник и смотрим, что осталось. − Отец вытащил из багажника запасное колесо и расстелил на дне клеенку. − Запаску пристроим между сидениями, придется потесниться. Когда заполнили багажник и все корзины, на поляне еще оставалась приличная куча моховиков. Наполнили полиэтиленовые кульки и захваченную Ниной авоську. Куча уменьшилась, но далеко не иссякла, да и на поляне осталась еще масса несобранных грибов. Было безумно жалко бросать все это богатство, но машина заполнилась под завязку.
− Потом еще приедем, − утешил всех отец, − никуда они не денутся. Поехали. Чтобы обработать такое множество грибов, пришлось звать на помощь живших неподалеку двоюродных сестер Нины бабу Алю и бабу Валю. Старшая Алевтина, увидев рассыпанное по полу богатство, всплеснула руками и тут же заявила, что нужно немедленно отобрать самые крупные моховики, чтобы сегодня же их продать. Она же вызвалась быть продавщицей.
Наполнив отборными грибами корзины, отец отвез бабу Алю на базарную площадь, где началась бойкая торговля, − Юрий с Ниной еле успевали подносить быстро опорожнявшуюся тару. Настя, с интересом наблюдала, как горожане расхватывают дары леса, − за небольшую кучку моховиков баба Аля, не стесняясь, просила полсотни, и горожане охотно ее отстегивали. Все привезенные на продажу грибы разошлись за пару часов. Вырученных денег оказалось так много, что путешественникам хватило на бензин до самого дома. Треть выручки справедливо взяла себе Алевтина, да и Юрий с Ниной не остались в накладе.
Часть оставшихся грибов Нина высушила на аппарате, смастеренном ее хозяйственным мужем, а остальные замариновала. Тридцать трехлитровых баллонов и целый мешок сушеных грибов хозяйка вручила путешественникам в день отъезда, − их аппетитным ароматом Снегиревы наслаждались до самого дома.
А завтра у Насти наступал день рождения: ей исполнялось 16 лет. По этому поводу было решено устроить званый ужин, поэтому обе мамы от рыбалки отказались: им предстояло готовить праздничный стол. Мишка тоже не соблазнился речкой, − отправился к другу гонять голубей, поэтому двум заядлым рыбакам составила компанию только Настя. И не пожалела. Река Ока оказалась поуже Настиного родного Дона − но до чего же красивы были ее берега. Березовые рощи сменялись чистыми полянками, окаймленными начавшими краснеть рябинками, затем наплывал сосновый бор, потом ельник, потом снова березняк. Плыли долго. Наконец подплыли к нависшему над темной водой дереву, за которым река делала крутой поворот, и здесь остановились. − Неделю назад я тут таких лещей наловил! − Юрий достал удочки. − По два килограмма каждый. Икряных! − И где ж они? − поинтересовался отец. − Неужто всех пожарили? А засолить? − И пожарили, и засолили. Но в основном продал. Соседи, как увидели − продай да продай! Пришлось уступить. Да и деньги нужны были. Может, сегодня снова повезет, тогда и вам с собой дадим. − Так они ж не успеют просолиться. Мы послезавтра отчалим. Дорога неблизкая, да еще и Питер впереди. А до начала учебного года всего ничего. − А мы их посоленными упакуем. По приезде повесите на балконе, они и подсохнут. − Вы сначала поймайте, − засмеялась Настя, − а потом решайте, жарить или солить. − Поймаем, − заверил ее Юрий. − Такого не бывало, чтобы я пустым вернулся. Ты, племяшка, на что ловить будешь: на червя иль на распаренный горох? − Только не на червя! − Настя с содроганием наблюдала, как толстый червяк уворачивается от нацелившегося на него жала крючка, зажатого в уверенных пальцах дяди. − Ой, дядя Юра, не надо, ему же больно! − Тогда плывем домой. − Юрий сердито бросил червяка в воду. − Рыбалка отменяется, раз мы такие жалостливые. Серьезную рыбу у нас только на червя поймаешь. − Нет, нет! − Настя поймала укоризненный взгляд отца. − Делайте, как надо, я не буду смотреть. Дядя вручил ей удочку с насаженным на крючок горохом и закинул свою, где течение было быстрее: − Ну, ловись рыбка большая-пребольшая, мелюзга нам не нужна. − А сомы здесь водятся? − Настя с интересом всматривалась в темную воду. − Тут, наверно, глубоко. − И сомы водятся, и налимы. А там, за поворотом на стремнинке и стерлядь ловится. Глубина здесь приличная. − А можно, я попробую сома поймать? − Что ж, попробуй. Вон под ту корягу закидывай. Давай я тебе крючок побольше прицеплю да сам червей насажу. − Нет, я хочу попробовать на кусочек полиэтилена. От кулька. Я читала в газете, что сомы полиэтилен любят. Вроде бы, у них в брюхе куски полиэтилена находят. Один дядька прямо с борта теплохода поймал. − Ишь, ты! Не, я о таком не слыхал. Ну, давай, экспериментируй, − может, что и получится. Дай-ка я тебе грузило потяжелее прикреплю, да глубину увеличу. Ну, с богом! Братья устроились удить с носа, а Настя примостилась на корме. Нацепив на крючок кусок полиэтилена, она подвела его поближе к коряге, где вода была совсем черной, и стала ждать. Ожидание затянулось надолго. Юрий с отцом то и дело вытаскивали из воды разнообразную рыбешку: в основном карпов да подлещиков, − а Настин поплавок застыл намертво. − Настенька, давай я тебе насадку поменяю, брось ты свой полиэтилен, − убеждал ее дядя. − Ничего ты на него не поймаешь, только время зря потеряешь. − А я никуда не спешу. − Настя, упрямо не сводила глаз со своего поплавка. − Буду ждать. А вдруг клюнет. − Ты хоть пошевели удочкой, − посоветовал отец. − Поводи ею, может там, на дне кто и обратит внимание на твой полиэтилен. Настя стала медленно перемещать удилище к коряге − и вдруг почувствовала, что леска напряглась. Она потянула удочку вверх, но та не поддалась. − Ну вот, послушалась тебя. Наверно, зацепилась за корягу. Что теперь делать? − Не страшно, сейчас освободим. − Юрий передал удочку брату и принялся водить Настиным удилищем взад-вперед. Леска как будто поддалась, но потом вновь так резко напряглась, что он едва не выпустил удилище из рук. − Это Он, − севшим от волнения голосом прошептал Юрий, с трудом удерживая сильно изогнувшееся удилище. − Он, хозяин! − Кто? − тоже шепотом воскликнули Настя с отцом. − Сом! Или налим. Эх, леску бы потолще, как бы эту не порвал. Ты, Олег, бери сачок, а я попробую его вытащить, тебе, племяшка, самой не справиться. И он стал медленно поднимать удилище. Сначала оно с натугой поддалось, но потом снова резко дернулось вниз, − Юрий даже схватил свободной рукой леску. − Силен, бродяга, − заметил он, − жалко будет, если упустим. Ну, Настасья, повезло тебе. Если добудем, это будет фурор. Удилище с туго натянутой леской снова застыло, − но глубина, на которой замерла рыбина, заметно уменьшилась. Немного передохнув, рыбак принялся осторожно подтягивать ее к лодке. Вот под водой показалось что-то темное и продолговатое, потом леску снова потянуло в глубину. Юрий дал слабину, выждал, затем продолжил свои маневры в надежде, что рыбина выдохнется и устанет. Так продолжалось с полчаса. Отец с дочкой, затаив дыхание, ожидали исхода. − Опускай сачок! − вдруг страшным голосом закричал Юрий, приподняв удилище с вертикально натянутой леской. Из воды выглянула округлая темная голова с двумя усами по краям пасти. − Подводи под него, подводи! Давай, давай!
Он с натугой потянул вверх, и толстое туловище, похожее на небольшое бревно, плюхнулось в ловко подставленный сачок. Братья подняли его из воды и вывалили рыбину в лодку. Она некоторое время неподвижно лежала на боку, потом с силой ударила по дну широким хвостом, − да так, что лодка закачалась. Юрий, схватив весло, стукнул рыбину по голове. Настя ойкнула. − Килограммов пять будет. − Довольный Юрий склонился над сомом. − Это тебе, Настя, подарок ко дню рождения от реки Оки. Вчера лес тебя одарил, а сегодня речка. Жареная сомятина − вкуснейший деликатес. Поплыли домой, порадуем семейство. Во время праздничного застолья отец торжественно прочел стихотворение, сочиненное совместно с Галчонком, − к полному восторгу гостей:
ДОЧЕНЬКЕ
− Шестнадцать лет, − какое чудо! Мятежной юности расцвет. Как хорошо проснуться утром В шестнадцать лет.
Еще не ведать власти страсти И настоящих взрослых бед, И ждать от жизни только счастья В шестнадцать лет.
Здоровой будь, дочурка славная, Живи на свете лет до ста, Будь счастлива, ведь это главное. Все остальное − суета.
Все бурно зааплодировали, а Настя кинулась целовать родителей, − она и не подозревала у них таких талантов. В этот момент ей позвонила по мобильнику Наталья. Поздравив подругу, Наташка загадочным тоном сообщила, что Настю в скором времени ждет большой сюрприз − правда, не сказала, какой. − Замуж выходишь? − подколола ее Настя. − Тю, да ты что? − засмеялась Наташка. − Сюрприз не мне, а тебе. Какое замуж − я на этом побережье просто засохла. Не с кем даже познакомиться, и маман хвостом ходит. На танцы в санаторий всего два раза сходила, так она и там дерево подпирала. Скорее бы домой, а то я здесь помру от скуки. А ты как? − Отлично! Природа, рыбалка, грибы. Подарков мне надарили кучу, − а впереди Питер. Сегодня сома поймала здоровенного. − Сома? Сама? Ух, ты! − Сама. Правда, вытаскивали его папа с дядей Юрой, я бы не справилась. Сейчас едим жареного. Вку-усный! Жирненький. − Счастливая! Как бы мне хотелось быть с вами. Я так по тебе соскучилась! − Ничего, уже недолго осталось. Через пару недель увидимся. Может, скажешь, что там за сюрприз? А то я теперь спать не буду. − Не, не скажу, а то еще сорвется. Скоро сама увидишь. Ну, пока, до встречи. И Наташка отключилась. А Настя долго еще размышляла о загадочном сюрпризе. Но поскольку никакие продуктивные мысли в голову не лезли, она решила махнуть на него рукой: скорее всего, подруга ее попросту разыграла. С тем и отправилась спать.
На следующий день грибники вновь отправились на знакомую полянку дособирать оставшиеся грибы, даже Галчонок соблазнилась. Место отыскали быстро. Но к их великому огорчению полянка оказалась пустой: ни одного грибочка, даже самого маленького. − Вот кому-то повезло, − огорчилась Нина, − все обобрали подчистую, даже наши срезанные унесли. Надо было сразу вернуться, у меня сердце чуяло.
− Ничего, едем в сосняки, − утешил ее супруг. − Там сейчас маслят полно. Действительно, между молодыми сосенками росло много маслят, чьи шляпки издали так смахивали на белый гриб. А подойдешь, наклонишься и видишь лаковую головку с прилипшими к ней сосновыми иголками. Неспешно переходя от одного деревца к другому, Настя за короткое время насобирала две корзины крупных грибов, − все как на подбор чистенькие, без червоточин. Вдруг неподалеку послышался подозрительный треск и хрюканье. Настя испугалась. Приблизившись на цыпочках к Юрию, она шепотом сообщила ему о странных звуках. Тот остановился и прислушался. Хрюканье повторилось. Тогда дядя схватил Настю за руку и, приложив палец к губам, спешно повел к машине. Подозвав остальных грибников, он приказал: − Быстро садимся. Кабаны!
И они резво покатили прочь: встреча с клыкастыми зверюгами могла окончиться плачевно, − разъяренный кабан зверь умный и безжалостный. Вечером всем семейством чистили собранных маслят: у каждого грибка нужно было подцепить липкую пленку и снять со шляпки. В итоге пальцы почернели, пришлось их оттирать пемзой. Галчонок долго сокрушалась об испорченном маникюре. Но зато прощальный ужин с зажаренными в сметане маслятами сгладил все негативные впечатления этого дня.
Вся поляна была густо усеяна крупными моховиками − «желтенькими», как их здесь называли. Они стояли, плотно прижавшись, налезая друг на друга крепенькими шляпками. Их было так много, что лишь местами проглядывала затянутая серебристым лишайником земля. Грибы были все, как один, без червоточин, примерно одного роста и размера. В редких промежутках между ними виднелись круглые головки подрастающей моховиковой малышни. Открыв рот, Настя изумленно разглядывала этот грибной Клондайк.
Так аппетитно описано!Мммм! Чувствую запах этих грибов!
1
[
