НАЧАЛЬНАЯ
ШКОЛА
ОСНОВНАЯ
И СРЕДНЯЯ
ОБОБЩЕНИЕ
ОПЫТА
КОММЕНТАРИИ
еще...
Спасибо, что заметили мою работу! Я обучаю детей с ОВЗ, приходится экспериментир...
Вера Николаевна, спасибо за тренажёры! Уже не знаешь, как выработать почерк у бо...
Ирина Евгеньевна, спасибо за такую красоту! Очень нужно и своевременно!
Любовь Николаевна, спасибо за внимание к работе и добрые слова комментария! Буду...
Очень интересная викторина! Оформление прекрасное! Обязательно воспользуюсь. Спа...
Вера Александровна, какой огромный труд вложен в проект! Я просто в восторге от ...
Вера Александровна, спасибо, что поделились! Очень понравился Ваш творческий про...
ОНЛАЙН

Глава 29. Мама и отец

Блог kasatka555



ЧАСТЬ 1. СТУПЕНИ ЮНОСТИ


Глава 29. Мама и отец



И вдруг сквозь шум водяных струй она услышала телефонный звонок.
– Настя! – забарабанила в дверь бабушка. – Настенька, это Наташа! Что-то срочное! Она тебя давно разыскивает. Звонила на твой сотовый, но он не отвечает. Она кричит, не пойму что. Иди скорее!

Обмотавшись полотенцем, Настя выскочила из ванной и схватила трубку. Я же забыла ей перезвонить, подумала она, наверно, не дождавшись, Натка принялась меня разыскивать. Надо срочно придумать какую-нибудь отговорку.
– Настя! – Голос подруги был полон страха. – Настя, у вас дома что-то случилось! Твоя мама кричит, ужасно кричит! Я тебя не дождалась, пришла к вам, а у вас под дверью соседи собрались, не знают, что делать. Хотят дверь ломать. Настя, приезжай скорее!
– А что она кричит? – Настя взмокла от ужаса. Неужели Вадим сказал матери… про них? Нет, он не мог, тут что-то другое.
– Не знаю. Кричит и все. Настя, умоляю, приезжай! Я скажу, что ты едешь, а то они собираются слесаря звать.
– Скажи не надо, мы едем. Минут через двадцать будем.

Тем временем бабушка уже бежала в гараж к деду, возившемуся с машиной. Хорошо, что тот успел поменять спустившее колесо. Настя не помнила, как они доехали. Когда она взлетела на свой этаж, за дверью было тихо. Соседи разошлись, только перепуганная Наташка дожидалась ее, сидя под дверью. Дрожащими руками Настя повернула ключ и влетела в квартиру, следом торопились бабушка с дедушкой.

Мать лежала на полу. Глаза ее закатились, губы были до крови искусаны. Наклонившись, Настя увидела, что она в глубоком обмороке. Вчетвером они подняли ее и перенесли на диван. – Нашатырь есть? – быстро спросила Наталья. Настя отрицательно покачала головой. – Тогда холодной воды, – приказала подруга, растирая матери виски. После того, как Наташа побрызгала ей на лицо, мать открыла глаза.

– Настя, он ушел, ушел! Ушел к этой шлюхе! – сразу закричала она, приподнявшись на локтях. – Он нас бросил, бросил! – Тут глаза ее закатились, и она бессильно повалилась на диван.
– Мама, мамочка! – затрясла ее Настя. – Кто ушел, куда? О чем ты?
– Отец! – Мать снова открыла налитые кровью глаза. – Ушел к этой рыжей шлюхе, шлюхе! Ходила к нам в дом, я ее учила, кормила! У-у, паскуда!
– Галочка, доченька, о ком говоришь? Кого ругаешь? – вмешалась бабушка. Настя тем временем показала подруге глазами на дверь. Та понимающе кивнула и вышла.
– Эта рыжая Соловьева. Шлюха! В институт наш перешла – чтобы трахаться с ним! – Голос матери был полон такой ненависти и муки, что у Насти поползли мурашки по коже. – Он ее драл, драл! Теперь она с брюхом! Ребенок у нее будет, видите ли. Он там нужнее! Подонок! А ты знала, знала! – вдруг набросилась она на Настю. – Всегда с ним секретничала! Знала, небось, что он с ней путается, − и молчала, подлая?
−Мамочка, нет, нет! − захлебнулась слезами Настя.
– Галина, что ты несешь? – не выдержал дедушка. – Стыдись! Ведь это твоя дочь! За что ты ее черным словом? При нас – твоих родителях. Здесь я, отец твой, постеснялась бы.
– А-а-а! – еще громче завопила мать, выпучив глаза. – Это я должна стыдиться? А не он? Вы все за него, все! Все против меня! Убирайтесь, вон, вон! – Она попыталась вскочить, но силы покинули ее, и она снова упала на диван.
– Прекрати реветь! – вдруг топнула ногой бабушка. Настя никогда не видела ее в таком гневе. – Сама его выбрала! Все красивого хотела, русского! Как Русланчик тебя любил, – зачем ему отказала? Вот и получила! И не гони нас, сами уйдем! Пойдем, Артурчик. Не думала я, что доживу до такого. И ты, внучка, пойдем с нами. Пусть полежит, подумает. Ишь, ребенка какими словами позорит, бесстыдница!
– Идите, идите! Все убирайтесь, все! – Мать с неожиданной силой вытолкала Настю из комнаты и заперлась. Настя растеряно осталась стоять в прихожей.
– Ба, я не пойду, – сказала она Зарочке. – Вы езжайте, а я папе позвоню, может, это неправда? Я вам потом перезвоню. Боюсь ее одну оставлять, вдруг она с собой что-нибудь сделает.
– Ничего не сделает! – жестко возразила бабушка. – А сделает – значит, на то божья воля. Ты не отчаивайся, внученька, у тебя своя жизнь. Лучше поехали с нами, пусть сами разбираются. А то – позвони отцу и приезжай.
– Ладно, вы езжайте, я перезвоню. – Насте хотелось, чтобы они поскорее ушли. Ей не терпелось связаться с отцом и все выяснить, – может, они с матерью просто поругались, а той привиделось, бог знает что. Кроме того, у отца был ключ от комнаты, за которой вдруг стало подозрительно тихо.
Отец отозвался сразу. По его виноватому «Настенька» она поняла, что все правда. Она не стала слушать слов оправдания, бросила трубку. Теперь у нее не стало и отца. Она разом потеряла двух самых любимых людей − и очутилась в состоянии свободного падения. Она падала в бездну, и ей не за что было ухватиться.

Без чувств, без мыслей она долго стояла под дверью материнской комнаты. Ее била нервная дрожь, зуб не попадал на зуб. Мобильник на полу что-то кричал отцовским голосом, но она не реагировала. В открытую дверь квартиры тихо проскользнула Наташа, подошла к ней и крепко обняла. Тогда Настя очнулась.
− Все правда, − сухим голосом сказала она. − Он ушел к Соловьевой. У меня больше нет отца.
Она опустилась на пол и безутешно заплакала.
− Настя, что с Галиной Артуровной? − затормошила ее подруга. − Да перестань ты реветь, пока и без матери не осталась. − Она подергала запертую дверь. − Настя, там что-то плохое! Я побегу за соседями, а ты говори с ней, может, отзовется. Кричи что-нибудь.

Когда они взломали дверь, мать опять лежала без сознания, − рядом валялся пустой пузырек из-под нош-пы. На ее губах пузырилась пена.
− Отравилась! Пятьдесят таблеток! − закричала Наталья. − Надо срочно «Скорую», через час будет поздно! Настя, вызывай, а я позвоню маме, пусть готовятся к промыванию желудка.

Дальнейшее Настя помнила плохо, − все было, как в тумане. «Скорая», носилки с телом матери, ее безвольно раскачивающаяся голова, больничный коридор и тупое ожидание − все слилось в поток беспредельного несчастья, в котором она тонула с сознанием, что спасать ее некому. Еще утром у нее были папа и мама, любимый человек, состояние полной защищенности, планы на будущее, − а сейчас разом все рухнуло.

Подошла Наташа, присела рядом. − Сказали, жить будет. Но состояние тяжелое. Лежит под капельницей. Настя, ночуй сегодня у меня. Ну что ты дома одна будешь, − еще сама свихнешься.
− Нет, я лучше с мамой посижу.
− Она в реанимации, тебя туда не пустят. Ей не меньше суток там лежать − и то по состоянию, а может, и больше. Поехали ко мне.
Но Настя отказалась. Ей вдруг захотелось побыть одной. Она поняла, что теперь долго будет одна, может быть, всегда, если мамы не станет. Ей потребовалось прочувствовать это состояние, чтобы решить, сможет ли она в нем выжить.

Отца она вычеркнула из своей жизни сразу и бесповоротно. Материнская прямота и бескомпромиссность, привитые ей с детства, не позволили даже допустить мысли о понимании и прощении. Он предатель, он предал ее и маму, разрушил самое святое, что казалось монолитом – их семью. Лучше бы он умер, − тогда можно было бы продолжать любить его, плакать по нему. Если мама умрет, она пойдет в церковь и попросит бога, чтобы он наказал их, отца и Ляльку, наказал сильно-сильно, как только может.

Он лгал им с мамой и лгал уже давно. Еще тогда, осенью, когда спешно уехал, оставив их собирать урожай, − и на Новый год, и позже. Как они были слепы! Они всегда верили каждому его слову. Потому что любили его. − Папа, ты же всегда учил меня не лгать. Говорил, что ложь унижает человека. Как же ты мог так унизить самого себя?

Папа, ты же любил нас: и меня, и маму. Помнишь, как ты носил ее на руках, как вы обнимались и целовались? И меня любил − очень сильно, я же помню. Как же можно после такой любви нас бросить?

Наверно, это все она, Лялька. Так вот в кого она еще тогда была влюблена. Он столько раз отвозил ее домой на своей машине, наверно, она тогда его к себе и заманила. И все позволила. Как же она, Настя, была глупа! Вешалась ей на шею, целовала, делилась всем.

Теперь Соловьева беременная. От моего отца. Какая мерзость! Мерзость, мерзость! Господи, покарай их!

Так мысленно молила Настя, бредя домой в свою опустевшую квартиру. Наташа хотела ее проводить или даже остаться на ночь, но Настя отказалась, заверив подругу, что никаких глупостей не наделает. Отворила дверь, зажгла свет. Прошла в комнату родителей. Постояла у шкафа с вещами отца. Потом вытащила из кладовки большой чемодан, сложила туда его одежду. Зимнее пальто не поместилось, пришлось его свернуть и положить в большой кулек. Все это она вынесла в прихожую. Отцовских документов нигде не было, наверно, они были в машине. Машину он теперь заберет, − пришла в голову мысль, − ну и пусть. Компьютер, наверно, тоже. А квартира? Может, захочет ее разделить, ведь ему надо где-то жить. Хотя, у Соловьевой есть своя, ей богатенький папа купил, она хвасталась. Может, он оставит им с мамой хотя бы квартиру?

Но как в ней жить − без него? Невозможно представить.

Зазвонил мобильник. Ткнув нужную кнопку, она его вырубила и отключила городской. Мама не позвонит, а больше ей никто не нужен.

Всю ночь она пролежала с открытыми глазами. Слез не было. Она всматривалась глубину своего несчастья и не видела дна. Только под утро она слегка забылась неверным сном, из которого ее выдернул длинный звонок. Она взглянула на часы. Было шесть часов утра. Звонили в квартиру. Мама! − вспыхнуло в мозгу, и она одной сорочке кинулась к двери. Но за ней оказались бабушка с дедушкой.

− Почему не работает телефон? − хором закричали они. − Что у вас тут?
− Телефон я отключила, − хмуро ответила бледная, как мел, внучка, − мама в больнице. Заходите, чего вы стоите на пороге?
− В больнице? Что с ней?
− Отравилась. Выпила целый пузырек но-шпы.
− Отравилась? Ах, негодница! − всплеснула руками Зарочка. − Все-таки отравилась! В какой она больнице?
− В центральной городской.
− Поехали, Артурчик. Отравилась! Грех какой! Девочку одну захотела оставить. Вот я ей задам!
− Ба, она в реанимации, вас туда не пустят. Не меньше трех дней там будет. Мне Наташа скажет, когда ее переведут в палату.
− А где Олег?
− Наверно, у своей новой жены. Все правда, ба. Он нас бросил.
− Где она живет, знаешь?
− Нет. − Настя и в самом деле не знала, где живет Лялька, знала только, что где-то рядом с институтом. − А зачем вам?
− Как зачем? Поговорить! Пристыдить его! Может, одумается.
− Не одумается. Она ребенка ждет.
− Ребенка? А ты что, котенок? У него семья, дочь! Он такой пост занимает! Должен чувствовать ответственность!
− Ба, это бесполезно. Даже если он захочет вернуться, мама его никогда не простит. Но он не захочет.

Настя подключила городской телефон и набрала номер больницы. Ей ответили, что состояние больной стабильно тяжелое, но ухудшения не наблюдается. Все лекарства имеются, ничего приносить пока не надо.
− Поехали с нами, внученька? − Бабушка умоляюще прижала руки к груди. − У меня душа не на месте, что ты здесь одна. Наташа позвонит, если что. Поехали!
− Нет, ба, не поеду. Пойду в больницу, может, удастся пройти к маме. Что я у вас буду делать? Я там места себе не найду.
− У тебя хоть деньги есть?
− Есть, в буфете. Мне хватит. Может, отец за вещами придет, я их собрала. Там в прихожей чемодан и узел.
И она тяжело зарыдала.
− Господи, горе какое! − заплакала следом Зарочка. − Бедные вы мои! Как у него, ирода, совести хватило такое сотворить? Бесстыдник! Ну, ничего бог его накажет, он все видит! Ты больше не отключай телефон, а то мы с ума сходим, а дозвониться не можем.
− Ладно, не буду.
Наконец, они уехали. Настя прибрала постель, направилась в ванну. И тут зазвонил городской телефон.
− Котенок, надо поговорить. − Голос отца звучал сдавленно, как будто он охрип. − Я сейчас приду.
− Нет! − крикнула Настя и бросила трубку. Затем стремительно оделась и, схватив сотовый, вылетела из квартиры. Не то, что видеть отца, − ей было невыносимо даже думать о нем. Ей казалось, что тогда с ней случится что-то ужасное, − что она закричит, набросится на него с кулаками, или просто умрет от разрыва сердца. Пусть он забирает свои вещи и уходит, чтобы больше никогда-никогда его не видеть. Ну, может быть, потом, когда-нибудь, когда мама поправится и все как-то успокоится. Когда под ногами появится хоть какая-то опора. Но не сейчас, когда так больно, что хочется кричать.
Надо срочно поменять номер сотового, подумала она, и сообщить его только бабушке и Наташе, − и маме, если ей станет лучше.

Когда она покинула офис телефонной станции, был уже полдень. От Натальи узнала, что мать в прежнем состоянии: лежит под капельницей и ни на что не реагирует. Врачи говорят, что навещать ее сейчас бесполезно, нужно время. Понемногу должна прийти в себя

− Настя, сегодня же выпускной, − напомнила подруга. − Ты пойдешь?
Выпускной? Боже мой, она совсем забыла! Хотя − какой выпускной? Забрать аттестат и уйти? Нет, даже на это у нее не хватит духу, − еще разревется там при всех. Заберу завтра, решила она, скажу, что заболела. Нет, зачем врать. Скажу, что мама в больнице и мне не до этого.
− Не пойду. − Настя изо всех сил старалась не заплакать. − Аттестат заберу потом.
− Настя, выпускной бывает раз в жизни.
− Наташа, ты соображаешь, что говоришь? Какой мне выпускной?
− Да, конечно, − согласилась Наташка. − А что Вадим? Он знает?
Вадим? − подумала Настя. Ох, как мне плохо! Вадим уже улетел. Его нет, и больше никогда не будет. И это правильно. Можно потихоньку его забывать, чтобы больше не испытывать этот жгучий, нестерпимый стыд. Хорошо, что об этом знают только он и она. Он, конечно, ничего не забудет, но будет молчать, − и она будет молчать тоже. Больше он не позвонит, потому что − ну как можно любить после такого позора? После такого даже уважать невозможно, − какая там любовь!
− Он улетел. Насовсем. Между нами все кончено, − сухо ответила она. − Больше никогда не спрашивай о нем.
− А что случилось? − не унималась подруга.
− Я повторяю: не спрашивай! Никогда! Если не хочешь сделать мне больно.
− Хорошо-хорошо, не волнуйся. Что будешь сегодня делать?
− Не знаю.
− Приезжай ко мне.
− Ты же уйдешь на выпускной.
− Ну и что? Побудешь у меня. Мама дома. Поговоришь с ней. Все не одна.
Настя представила, как они с Беллой Викторовной сидят и обсуждают свои несчастья. Нет, этого ей совсем не хочется. Поблагодарив подругу, она отказалась. Пожелала ей хорошо повеселиться и поехала домой. Настя очень боялась столкнуться там с отцом, но к счастью он уже ушел. Его вещей в прихожей тоже не было. Испытывая сразу боль и облегчение, Настя прошла к себе, села на диван. Вдруг у нее закружилась голова, и стены поплыли по кругу. И тут она вспомнила, что за весь день во рту не было ни крошки, даже глотка воды. Вот почему меня тошнит, подумала Настя, надо что-нибудь пожевать. Только ничего не хочется.

Она пошла на кухню, выпила чашку кофе. Стало легче.
Надо решить, как жить дальше, принялась размышлять Настя, вглядываясь в темноту за окном. О Питере теперь можно забыть. Жить там негде − не у отцовских же родственников. Они нам теперь никто. И на какие деньги? Даже если мама выйдет на работу, все равно денег будет не хватать, у нее же нет кандидатской степени, поэтому и зарплата мизерная. Нет, надо идти работать и поступать здесь на вечернее отделение, − после него тоже можно стать педагогом. Лишь бы мама поправилась, − а она, Настя, постарается любить ее изо всех сил, тем более, что любить ей больше некого. Они будут жить друг для друга, и им никто не будет нужен.

Так думала Настя, пытаясь найти хоть какую-то опору, чтобы существовать дальше. Опора была шаткая, но другой у нее не было. К сожалению, она недостаточно знала свою маму.

Галина Артуровна была человеком упертым и бескомпромисным. Она происходила из крепкой армянской семьи, а у этой нации семья нерушимая святыня. Для матери черное всегда было черным, а белое белым, оттенков она не признавала. Все годы семейной жизни она жила только своим мужем, любила его каждой клеточкой, дышала им. Где бы она ни находилась, куда бы ни шла и что бы ни делала, она всегда ощущала связывающую с ним нить. Оборвать ее имела право только смерть. И пережить его уход к другой женщине она, конечно, не могла.

Едва придя в себя, мать остро пожалела об этом. Ее прежняя жизнь кончилась навсегда, а другой у нее не было. Отчаяние поглотило ее целиком. О дочери она не думала. Она вообще ни о чем не думала, − она ждала, когда хоть немного утихнет мучительная боль в груди, разрывавшая ей душу. Но боль не отпускала. Лечащая врач, заглядывая в глаза больной, понимала, что у той начались крупные проблемы с психикой, и из сострадания назначала сильные транквилизаторы, после которых мать впадала в спасительное забытье.

Когда Снегирева не пришла на вручение аттестата, в лицее всполошились. Екатерина Андреевна несколько раз звонила к ней домой, но там никто не брал трубку. Наконец, ближе к вечеру, когда уже началось праздничное застолье, Настя отозвалась. Сказала, что маму забрали в больницу, поэтому за аттестатом она придет завтра. Попросила никого к ней не присылать и отключилась.
Первой, кого встретила Настя, придя на следующее утро в лицей, была профессор Туржанская. Едва взглянув девушке в лицо, она поняла, что стряслось что-то чрезвычайное, и потому не стала разговаривать в коридоре, а повела к себе в кабинет. Усадила в кресло и принялась расспрашивать. Глядя в ее добрые и такие сочувствующие глаза, Настя почувствовала, как сжатая пружина внутри нее вдруг лопнула и выпустила на волю с трудом сдерживаемые эмоции. И тут с ней приключилась истерика − да такая, какой у нее никогда не было. Она рыдала, рыдала и все никак не могла остановиться. Никогда не терявшая присутствия духа Ольга Дмитриевна позвонила в медпункт. Медсестра промокнула марлевой салфеткой залитое слезами лицо девушки и заставила выпить таблетку, после чего рыдания прекратились и Настя понемногу пришла в себя. И хотя она не собиралась ни с кем откровенничать, но Туржанской выложила все, − только о Вадиме умолчала.
− Да, Настенька, у тебя огромное несчастье, − признала Ольга Дмитриевна. − Огромное. И ты, конечно, очень сильно его переживаешь, это понятно. Но послушай меня. Несчастье − спутник жизни, ее неизбежная составляющая. У каждого человека, а не у тебя одной, оно обязательно когда-нибудь случается. Его нельзя избежать, но нужно уметь пережить. Принять, как данность, − и пережить. У меня в молодости тоже случилась страшное, непоправимое горе: погиб человек, которого я любила больше жизни. Это был отец Леночки − лучший человек из всех, кого мне довелось встретить на своем пути. Моя дочь и любимое дело стали той опорой, которая помогла мне выстоять.

И ты должна справиться. Жизнь твоих родителей, как бы ни были они тебе дороги, − это все же их жизнь, а не твоя. У тебя великолепные способности − развивай их, найди им достойное применение. Ты уже вполне взрослый самостоятельный человечек. Поезжай в Петербург, родители без тебя разберутся в своих отношениях. Учись, погрузись в науку, она может доставить много радости. Не позволь беде погасить огонек, который горит в твоей душе. Я верю: ты сильная, ты выстоишь.

− Нет, Ольга Дмитриевна, Петербург мне теперь не светит, − покачала головой Настя. − Во-первых, я никогда не оставлю маму одну, а во-вторых, у нас мало денег. Да и жить там теперь негде. Но главное − это мама. Пойду работать и поступлю на вечерний факультет в университет.
− Что ж, в твоих словах есть резон, − согласилась профессор. − Помни: если потребуется моя помощь, обращайся смело. Твоя судьба мне небезразлична. А насчет Петербурга: не ставь крест на своей мечте. Исполни мой совет: сделай копию сертификатов ЕГЭ и отправь их туда в приемную комиссию − так, на всякий случай. Ведь теперь можно подавать документы хоть в десять вузов. С твоими баллами тебя везде примут. Считай это моей просьбой, хорошо?
− Хорошо, раз вы просите. Только это вряд ли пригодится. Но я пошлю.
Туржанская проводила ее в приемную директора, где секретарь под расписку выдала девушке аттестат и медаль.

После разговора с Ольгой Дмитриевной Насте стало немного легче. Даже забрезжила слабая надежда на что-то хорошее в будущем, − хотя оснований для этого было маловато. Насте внезапно пришло в голову, что учиться заочно можно и в Питере, и она послала заявления сразу на очное и заочное отделения. Очное она указала просто так, на всякий случай, хотя понимала, что он вряд ли представится.

Вечером того же дня снова позвонил отец. На это раз Настя не бросила трубку: она уже научилась держать себя в руках.
− Позови маму, − коротко велел отец, понявший, что с дочерью разговаривать бесполезно.
− Мама в больнице, − так же коротко ответила Настя, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие.
− В больнице? Что с ней?
− Отравилась. Не вздумай к ней приходить, пока у нее не случился разрыв сердца или еще что-нибудь. Что тебе нужно?
− Настенька, мне нужно, чтобы хотя бы ты попыталась меня понять. Ведь я люблю тебя, очень люблю. И маму люблю, и всегда буду любить. Я знаю, что бесконечно перед вами виноват, и постараюсь все для вас сделать.
− А как же Соловьева? Ее ты тоже любишь?
− Это совсем другое. Это обрушилось на меня, как лавина. Я просто не смог противиться.
− Так ты ее любишь?
− Безумно! Но по-другому.
При этих словах Настино терпение кончилось. Она аккуратно положила трубку, выдернула телефонный шнур из розетки, повалилась на диван и в голос зарыдала. Всласть наревевшись, так и заснула одетая. Ее разбудил сотовый. Звонила Наташа:
− Настя, сегодня твою маму выписывают. Тебе надо к десяти часам в больницу забрать ее.
− Как выписывают? Она же в реанимации.
− Сказали, что с отравлением проблема решена. А ее психическое состояние не в их компетенции. Это же отделение токсикологии. Знаешь, я подумала: может, тебе обратиться к той моей психологше? Она мировая тетка, и врач классный. Может, она поможет Галине Артуровне?
− Да я сама к ней собиралась – как раз сегодня. Заберу маму и попытаюсь ее пригласить. Заплачу, сколько скажет.
− Может, мне с тобой? Или давай я вам обед приготовлю, пока ты будешь в больнице, у тебя, наверняка, в холодильнике пусто.
− Нет, Наташа, не надо. Если что, я тебе позвоню. Пока.
Наташка отключилась. А Настя, наскоро выпив кофе, помчалась в больницу.
Вид матери испугал Настю: ее глаза ввалились, в лице не было ни кровинки. Пока оформляли выписку, мать молча сидела, уставившись в стену. Только по выходе из больницы, она, наконец, заговорила:
− Куда ты меня ведешь?
− Как куда? Домой. − Настя испуганно посмотрела на мать, внезапно остановившуюся на полпути к автобусу.
− Не-ет! − исступленно закричала она. − Никогда! Ноги моей там больше не будет!
Прохожие, замедляя шаги, оглядывались на них.
− Мамочка, а куда? − растерялась Настя. Земля под ногами вдруг качнулась, − и, чтобы не упасть, она схватила мать за руку. Но та, резко выдернула ее.
− Хочу к маме! – вдруг заявила она голосом маленькой девочки. − И к папе.
− Поехали, − сразу согласилась Настя. Действительно, может, Зарочке удастся привести мать в чувство. И мать побудет какое-то время под присмотром, пока она, Настя, будет искать работу. Хорошо, что впереди лето. Может, удастся попросить, чтоб в институте дали к ее отпуску еще месяц за свой счет? Может, хоть к октябрю она придет в себя?

Позвонив по сотовому, Настя предупредила бабушку об их приезде. Но, отворив калитку, она с ужасом обнаружила во дворе отцовский автомобиль. Явился налаживать отношения, с ненавистью подумала Настя. Вот, бабушка ему выдала. Да и дедушка, небось, добавил.

Увидев машину, мать покачнулась, как от удара, потом, молча, устремилась к сараю. Не хочет с ним встречаться, сообразила дочь, пойду, уговорю его, чтобы быстрее уматывал, пока с ней очередная истерика не случилась. И она побежала к дому. Отец, понурившись, сидел за столом – напротив него с суровым видом восседал дедушка Артур. Бабушка громыхала кастрюлями на кухне.
− Немедленно уезжай! – срывающимся от волнения голосом закричала Настя, − немедленно! Мама здесь! Уезжай скорее, пока ей снова не стало плохо!
Поднял голову, отец печально посмотрел на дочь. Вид у него был совершенно измученный. − Сядь, котенок, − устало проговорил он. − Давайте все спокойно обсудим. Неужели мы, родные люди, не можем договориться по-хорошему?
− По-хорошему! − Бабушка выскочила из кухни, размахивая скалкой. − По-хорошему тебя убить мало! Галочка отравиться из-за тебя, ирода, хотела! Убирайся вон, пока я по-хорошему не отделала тебя этой палкой!
В это время со двора послышались громовые удары по железу и звон разбитого стекла. Отец, опрокинув стул, кинулся к двери, остальные за ним. Увиденное заставила всех обомлеть от ужаса.
Размахивая топором, мать яростно рубила машину. Она уже разбила лобовое стекло и теперь с неожиданной силой всаживала топор в кузов «Жигуленка», пробивая его насквозь.
− Галина, прекрати! – в отчаянии закричал отец. − Машина при чем?
− А-а-а! − Мать на мгновение остановилась. − Пожалел машину? Жизнь мою искалечить можно, а ее нельзя? Моя машина: что хочу, то и делаю! Пока ты блядовал со своей сукой, я вкалывала на эту машину! – И она, размахивая топором, пошла на него.

У Насти в ушах возник знакомый нарастающий звон, переходящий в нестерпимый грохот. Последнее, что она услышала, был истошный вопль бабушки, после чего весь мир померк, и она отключилась.

Глава 30. Разговор со священником
Перейти в оглавление



ссылки
Новые записи:
Народный праздник День жаворо... (0)
Со Всемирным Днем Поэзии вас,... (0)
20 марта – Международный день... (0)
Тёплых эмоций и замечательног... (0)
Только первым быть непросто... (0)
4 марта – 120 лет со дня рожд... (0)
Тридцать лет, которые потрясл... (0)
Про добро, неравнодушие и отв... (1)
Незабываемый отпуск на остров... (4)
Важный праздник — День защитн... (0)
1512
3
vedvalya@ya
#1 | 01.06.2015 | 22:56 | 0 [Материал]
Ну и дела! Просто жуть!

kasatka555
#2 | 01.06.2015 | 23:13 | 0 [Материал]
Да. Все так и было. А малыш, который родился, стал сейчас крупным ростовским чиновником.

vedvalya@ya
#3 | 02.06.2015 | 06:28 | 0 [Материал]
Вот как!!! Вот ведь какие повороты в жизни бывают!




БУДЬТЕ С НАМИ
Регистрация
Подписка
Вход на сайт
Используя cайт, Вы соглашаетесь с Правилами Портала.
Запрещается использовать сайт детям до 12 лет (12+)
E-mail администратора [email protected]


Нашли ошибку?
Выделите ошибку мышью
и нажмите Ctrl+Enter (?)
Наши соцсети