Веня Ходаков тоже был влюблен в Леночку - и тоже давным-давно. Только доступа к ней не имел. И все из-за этого Гнилицкого. Ходит за ней, как сторожевая собака. Ничего, он, Веня, найдет момент, чтобы с ней объясниться. А вдруг повезет? Вдруг она согласится с ним встречаться? У Вени даже дыхание перехватывало, когда он представлял себе такое счастье. Вот Гнилой обзавидуется! И Веня нашел таки момент. Просто, взял и позвонил ей домой. К счастью Гены в этот момент там не было. Узнав, что Веня уже два часа мучается над задачей, а ответ все не сходится, Лена милостиво разрешила ему зайти − и очень удивилась, когда Веня явился с пустыми руками. Но он быстро расставил все точки над "i". — Лена, я не могу без тебя жить! — заявил он с порога. — Давай дружить! А не то — я не знаю, что с собой сделаю. — Сейчас Гену позову, — предупредила обманщика Лена и взяла трубку. — Он тебе быстро мозги вправит. — Зови! Но я тебя предупреждаю: если не согласишься со мной встречаться, я выброшусь с балкона. Убьюсь – не убьюсь, но покалечусь точно. А ты будешь отвечать за доведение меня до самоубийства. И не успела Лена глазом моргнуть, как он уже стоял на перилах балкона, держась за стойку. Бабушки, вечно сидевшие на лавочке под жерделой, даже повставали от страха. — Веня, сейчас же слезь! — закричала Лена. — У тебя голова может закружиться, и тогда ты точно свалишься! Что за идиотские шутки? — А кто здесь шутит? — Веня продолжал стоять, покачиваясь. — Соглашайся или я сейчас прыгну вниз. — Согласна, согласна! Только слезь. Когда он спрыгнул на балкон, Лена распахнула дверь и скомандовала: — Ну-ка уходи! Видеть тебя больше не желаю! Мне только этого не хватало! — Ах, ты вот как? Обманула, значит? Перехитрить меня захотела? Тогда получай! И не успела девочка глазом моргнуть, как он, перевалившись через перила балкона, исчез. Замерев от ужаса, Лена услышала стук падения его тела и истошный вопль бабушек. Борясь с приступом дурноты, она вызвала "Скорую помощь" и понеслась вниз. Веня лежал на боку и силился улыбнуться. Веревки, протянутые в пять рядов на втором этаже, замедлили его падение, и к счастью он упал на вскопанную землю, а не на асфальт − иначе последствия его прыжка могли быть намного хуже. Впрочем, Вене и так изрядно досталось. Врачи констатировали у него ушиб внутренних органов, перелом ребра и сотрясение мозга. А с Леной случилась настоящая истерика. Она рыдала, рыдала и все никак не могла остановиться. Пришлось сделать ей успокаивающий укол. Гена вызвал с работы Леночкину маму. Одновременно с Ольгой явилась милиция. Хорошо хоть все видевшие бабушки хором подтвердили, что девушка уговаривала молодого человека слезть с перил, что он сначала послушался, а потом вдруг снова выскочил на балкон и бросился вниз. Заторможенную уколом Лену милиционер заставил писать объяснительную. Когда он ушел, она снова заплакала: — Мамочка, я знаю, что виновата. Но не понимаю, в чем. Я так испугалась, когда он первый раз влез на перила. А когда спрыгнул обратно, так на него разозлилась. И велела уходить. Я же не думала, что он на самом деле выбросится. — Почему это ты виновата? — возмутился Гена. — Ни в чем ты не виновата! Если человек идиот, то это надолго. Может, даже навсегда. Значит, ты должна все делать, как он хочет, что ли? Чтобы он с балконов не бросался? А если ему твоей дружбы мало станет — еще чего-нибудь захочется? Все его желания будешь выполнять? Да я его сам придушу — пусть только из больницы выйдет. Расстроенная Ольга не знала, что ответить дочери. Она понимала, что Гена прав, но ей было страшно жаль Веню и его родителей. Мальчик жил с матерью и отчимом. Отчим выпивал и к Вене относился безразлично, тем более, что в семье был еще маленький ребенок — сын матери и отчима. Мать тоже мало уделяла времени воспитанию Вени. Свое невнимание к сыну она старалась загладить исполнением всех его прихотей, из-за чего Веня рос избалованным, нервным, не привыкшим к отказам. И вот результат. Кое-как успокоив дочку, Ольга позвонила в школу. Рассказав директору о случившемся, она засобиралась в больницу. Лена тоже захотела пойти с ней, хотя Гена ее всячески отговаривал. В больнице им разрешили пройти в палату. У кровати Вени сидела его мама. Мальчик изумленно и даже испуганно глядел на них. — Веня, прости меня! — жалобно попросила Леночка, и слезы снова потекли по ее щекам. — Я не думала, что ты вправду прыгнешь. Я не хотела. Поправляйся, я буду с тобой дружить. И в кино будем ходить, и на дискотеку. Только поправляйся. — Нет, Лена, это ты прости меня, — слабым голосом ответил Веня. — Я не должен был так поступать. Ты ни в чем не виновата. Это я дурак. — Веня, я к тебе каждый день буду приходить. Буду задания приносить и помогать, чтобы ты не отстал. — Что врачи говорят — долго тебе лежать придется? — спросила Ольга. — Не меньше месяца, — ответила его мама. — Ты, детка, себя не казни, — обратилась она к Лене,— а поправится, я его еще и выдеру. Это ж надо такое учудить! Ты понимаешь, что на всю жизнь мог калекой остаться? Что тогда с нами было бы? Жить и так трудно, а тут еще ты со своими выходками. — Мамочка, я больше не буду. Я, как ударился о землю, — сразу все понял. В палату вошел врач. — Ну что, самоубийца, как самочувствие? Сейчас психиатр тобой займется. Будешь теперь на учете состоять. Это она? — заметил он Лену. — Из-за которой ты с балкона? Тот молча кивнул. — Действительно, хороша! — Он с откровенным интересом разглядывал смутившуюся девочку. — Из-за такой голову потерять ничего не стоит. Но бросаться с балкона все равно не надо. Кому нужен калека? Ну поправляйся, я еще вечером зайду. Он вышел. — Веня, мы тебе яблок принесли. И апельсинов. — Леночка положила на тумбочку сверток. — Может, тебе почитать принести? Ты про что любишь? — Не надо, я лучше уроки буду учить. Мама завтра принесет учебники — буду заниматься, чтобы не отстать. Скажи Гене, пусть не сердится на меня. Представляю, как он разозлился. Скажи, что больше никогда такое не повторится. — Ладно, скажу. Ну мы пойдем? Поправляйся. Я завтра опять приду, хорошо? — Приходи. Если хочешь, с Геной приходи. А то он не любит, когда ты одна ходишь. Я буду ждать. — Ты хоть представляешь, придурок, что натворил? — на следующий день свирепо спросил Гена морщившегося от боли Веню. — Теперь из-за тебя Лену по милициям затаскают. Убить тебя мало! — Не затаскают. Ко мне следователь уже приходил. Я сказал, что сам прыгнул, — никто меня не подталкивал. Что Лена не виновата. Он все записал с моих слов, а я подписал. Ну, что там в школе? — О, в школе предложили сочинение написать на тему "Как Веня пошел к Лене, а парашют дома забыл". Ты теперь у нас главный парашютист. Вернешься — доклад сделаешь, какие чувства испытывает парашютист без парашюта в полете и при приземлении. — Гена, хватит над ним издеваться. Веня, что, очень больно? — Леночка сочувственно смотрела на постанывающего Веню. — Тебе разве обезболивающее не дают? — Дают какие-то таблетки, но все равно больно. — Это правильно! — не унимался Гена. — Надо бы такие, чтоб еще больнее было. Чтобы надолго запомнил. Нет, ты скажи, почему с третьего этажа прыгнул, а не с пятого? Пришел бы ко мне — я бы тебя еще и подтолкнул. А то вообще мог с крыши сигануть. У нас на чердак дверь легко открывается. Не сообразил? — Ладно, я же сказал — не буду. — А зачем тебе, идиоту, это понадобилось? Что ты этим доказать хотел? — Хотел, чтобы Лена со мной встречалась. Ни о чем другом думать не мог. Влюблен был, как ненормальный. Как представлю себе ее рядом, будто она идет и улыбается мне, а я держу ее под руку — как на небо взлетаю. Но теперь все! Как грохнулся — вся дурь вылетела из головы. — Слушай, а это идея! Значит, чтобы влюбленность прошла, надо с балкона... того! Лен, ты поняла? Кидай их всех, кто будет приставать, не раздумывая. — Вот я с тебя и начну, — сердито ответила Лена. — Чтобы ты не издевался над Веней. Видишь, ему плохо. В палату вошла медсестра. — Ну-ка, ребятки, прощайтесь, сейчас уколы будем делать. — А чего это ты решила с меня начинать? — с невинным видом спросил Гена девушку по дороге домой. — Я что ли в тебя влюблен? — А то нет. — Ни капельки! Я тебе хоть раз признавался? — А чего же ты меня так плотно опекаешь? — Лена почувствовала себя уязвленной. — По-соседски. И на правах бывшего братика. Ты же без меня пропадешь. — Не пропаду, не беспокойся. — Нет, мама, ты представляешь! — возмущенно рассказывала Лена Ольге. — Гена мне заявил, что в меня не влюблен. А сам глаз с меня не сводит. Пишу-пишу, потом быстро голову поверну — а он на меня уставится и глаза - как у больной собаки. Даже жалко станет. А заметит, что смотрю, сразу шутить начинает. — Лена, он не влюблен. Он давно любит тебя. И очень сильно. — А если любит, так чего же не объясняется? Другие по нескольку раз уже, а он — ни разу. Даже обидно. — А зачем? Гена сильный человек, он собой великолепно владеет. Ну объяснится, а что дальше? Если ты скажешь ему, как другим − нет, ему будет очень плохо. Но я думаю — он и мысли такой не допускает. Предположим, ты ответишь на его чувство. После такого объяснения обычно следуют поцелуи. Ну, сколько можно целоваться? От силы недели две-три. Но любовь ведь на поцелуях не останавливается. Ты понимаешь, о чем я? Гена это прекрасно понимает. Вон какой вымахал. Лена, у вас впереди одиннадцатый класс — выпускной, между прочим. Вам эти сложности сейчас ни к чему. Объяснится, не сомневайся - когда сочтет нужным. Ты думай, что ему ответишь. И перестань ходить при нем в этом халатике. Не провоцируй парня. — Так что, я дома должна ходить в юбке до пят? Раньше можно было, а теперь нельзя? — А теперь нельзя! Раньше вы с ним в одних трусиках играли на этом ковре. А теперь ты уже в одних трусиках перед ним не походишь. И вообще, в халате гостей не принимают. — Ладно, мам, не сердись, не буду.
Хотел, чтобы Лена со мной встречалась. Ни о чем другом думать не мог. Влюблен был, как ненормальный. Как представлю себе ее рядом, будто она идет и улыбается мне, а я держу ее под руку — как на небо взлетаю. Но теперь все! Как грохнулся — вся дурь вылетела из головы.
Этот случай имел место и в жизни нашей семья. Как, впрочем, и все события в этой книге. Я хотела показать, что любой самоубийца в последние мгновения жалеет о своем поступке и хочет вернуться в жизнь. Вене, к счастью, это удалось.
я вот в отпуске сижу и телеящик включен фоном, улавливаю краем уха и глазом сериалы и мелодрамы, что идут по России1 и 1 каналу и вот, что подумала... Может экранизировать, ваши романы? Думаю, поинтереснее будет, чем нынешний ширпотреб. Были ли у вас такие мысли?
Спасибо, но я уже получила много писем с такими же предложениями. Но только от таких людей, как мы с вами. А связей с режисерами, продюсерами и сценаристами уровня Михалкова и Говорухина у меня нет. Да самой предлагать свои произведения - не тот у меня уровень.
сейчас множество сайтов, где ищут/предлагают сценарии. Ссылку не могу кинуть (боюсь админ удалит). Не обязательно Говорухин и Михалков (ох не люблю его я), кроме них есть достойные, например, Рауф Кубаев, тот что про Кармелиту снимал....
Спасибо Вам, но только никто из них с человеком "с улицы" и без денег разговаривать не станет. Оба романа продавались в магазинах, в том числе и в столичных, "Одинокая звезда" награждена медалью имени Шолохова, а я получила звание "Золотое перо Руси", книги эти есть в Интернете, их прочли сотни тысяч людей, но никто из кинематографа ими так и не заинтересовался.
Ирина Леонидовна, я поздравляю Вас с высокими наградами! А по поводу экранизации - может, просто еще не "нашелся" Ваш режиссер!? А может быть, и не надо экранной версии! Ведь, читая Ваши книги, каждый читатель по-своему рисует в своем воображении происходящее в романе! И делает выводы! А может быть, я не права!
Наверно, Вы правы. Ведь я писала эти романы, прежде всего, для моих коллег и их учеников - для всех, кто имеет отношение к образованию и воспитанию, чтобы хоть чуть-чуть улучшить ситуацию с наболевшими проблемами. Ну, и для родителей, конечно.
И очень хорошо, что написали, Ирина Леонидовна! Ваши произведения замечательны! Ведь они учат ценить "духовно-нравственные ценности"! И, мне кажется, что они будут востребованы всегда! Почему-то, я в этом уверена!
0
[
