Я в ответе за чистое небо
«Давным-давно была война» - строки знакомой всем песни действительно напоминают нам о том, что время неумолимо отдаляет от нас роковой рубеж 1941-1945 годов. Рубеж, который еще раз подтвердил простую человеческую мудрость: «Кто к нам с мечом придет, тот от меча и погибнет». Россия в очередной раз доказала непреложность истины Александра Невского, пришедшей к нам из глубины веков. Мы помним все, что происходило с нашей Родиной в дни испытаний и потерь. Такое нельзя забыть. Это его величество Время безжалостно отодвигает все события, но свойство человеческой памяти противостоит этой уничтожающей силе. Забыть – значит вычеркнуть из памяти, из истории и не передать славный опыт побед и горький – поражений потомкам. «Память – основа совести и нравственности», - утверждение академика Д.С. Лихачева еще раз подчеркивает главное в сознании человека: «Хранить память, беречь память – это наш нравственный долг перед потомками».
У войны не женское лицо… Я пишу эти слова без кавычек потому, что речь пойдет не о произведении С. Алексиевич, а о простой русской женщине с красивой фамилией и удивительным именем Антонина. Это сейчас мы называем ее Антониной Георгиевной Чудиной. А тогда её звали полюбившимся всем именем романа Бориса Полевого «Девчата» - Тося, Тосенька. О чем мечтала стройная худенькая девчушка, которая очень любила петь? Конечно же, как и многие молодые люди того славного времени, - стать артисткой, быть знаменитой. Первое желание перечеркнула война, второе пришло с победой в Великой Отечественной войной. Мы чествуем ежегодно всех ветеранов войны, тыла, мы склоняем головы перед их героическим прошлым и скромностью, непритязательностью в будничной мирной жизни.
1941 год разделил жизнь всех людей на ДО и ПОСЛЕ.
Город Мелеуз – один из немногих городов на юге Башкортостана, где стекаются две реки, Мелеуз и Белая. Ничем примечательным он не прославился, разве что тем, что именно в нем в 1923 году (до войны это был поселок) здесь родилась Антонина Георгиевна Чудина. И семья самая обычная – простая рабочая семья, где мама была домохозяйкой. Из семерых детей до взрослого возраста дожили только три сестры: Надежда, Тося и Верочка. Для Тоси все складывалось сначала хорошо: сначала была десятилетка, потом педагогические курсы. А потом грянула война… Эту страшную новость в далеком башкирском поселке люди восприняли с болью, с единственной лишь разницей, что кто-то плакал, кто-то не хотел поверить в этот факт, были и такие, кто утешал, что война скоро закончится. Одно знали наверняка: придется расставаться со своими близкими, родными людьми. В 1941 ушла на фронт старшая сестра Надежда, Наденька, как называет её Антонина Георгиевна.
1942 год. Идет война. Все рвутся на фронт, и Антонина в том числе. Дух патриотизма подогревал это жгучее желание: быстрее уничтожить фашистов. Вскоре и повестка пришла с требованием явиться в Мелеузовский военкомат. Из воспоминаний Антонины Георгиевны: «Попала я в 12-й отдельный зенитный прожекторный батальон, во 2-ю роту в г. Николаеве. Там нас, неопытных девчонок, обучили наскоро, там же и началась наша военная биография. Трудно было привыкать к другому образу жизни: профессию прожектористов в шутку часто сравнивают с летучими мышами. На самом деле так оно и есть: днем мы прячемся в укрытие; установки, зарытые в большие ямы, прикрываем, чтобы с воздуха себя не обнаружить, а ночью не смыкаем глаз. И не одну ночь, а сотни тысяч ночей до самого Будапешта, где моя рота встретила долгожданную Победу. Прожектористы работали в одной связке со связистами (их у нас называли слухачами) и зенитчиками. Первые улавливают информацию, слушают день и ночь, сменяя друг друга, передают нам, мы же, получив команду «В луч!», должны поймать фашистский истребитель в перекресток трех лучей, и тогда уже выполняют свою работу зенитчики. Страшно ли был на войне? А вы как думаете? Конечно, страшно. Особенно первое время, потому что опыта никакого, а он летит, вражина. Пока ты его поймаешь, ждешь, когда другой и третий расчеты его тоже «на блюдечко» уложат. И до тех пор, пока зенитчики его не собьют, мы же открытые: видим только, как в нашу сторону летят трассирующие огни. Крикнешь только «Ой, мамочка!» и ждешь. Эти минуты ожидания кажутся вечными. А потом ничего, отходишь. Обидно бывает, когда говорят, что наша профессия невоенная. Как же – невоенная?! Как вспомню этот шум мотора фашистского истребителя (мы уже научились по звуку определять) и эту трассирующую «дорогу смерти», все время думаю, как же мы это пережили? Как выжили? Это сейчас стало известно, что 22 июня 1941 года Гитлер отдал приказ уничтожить Москву. Если бы не встретили самолеты задолго до Москвы (там разбили 200 самолетов, лишь единицы пробрались к столице) наши прожектористы, истребители и зенитчики-артиллеристы, которые отразили бомбардировку, то неизвестно, как сложилось бы все. Вот тебе и невоенная профессия.
Вы спрашиваете, какой быт был у нас во время войны? Что вам ответить на это? А посмотрите на мою фотографию, она вам и расскажет, как мы жили, с чем сталкивались. Да, пришлось нам всем подстричься, что говорится, наголо. Как посмотришь в зеркальную внутренность прожектора, так и вскрикнешь, увидев тоненький нос и огромные щеки, а волос не видно: «Ой, мамочка»! Потом волосы-то отросли, а сначала непривычно было. Первое время очень трудно было привыкать, только что оторвались от дома, вокруг все чужие, а потом и подруг нашли себе. Я до конца войны дружила с Женей Сушковой, Полиной Новиковой и Тоней Бирюковой. В Николаеве мы жили в избе у т. Клавы. Я спала с Тоней на полу в маленькой комнате, другие девчата на деревянных настилах в соседней комнате. В холода печку топили торфяными брикетами, а когда они кончались и топить было нечем, мы прижимались друг к дружке, чтобы согреться. Вот вам еще одна сторона быта. Нас в расчете было трое, я была номер один, одна из надписей на фотографии увековечила мою военную профессию. Ночью я стояла на посту, а днем отдыхала, иногда ходила с Женей на обрыв связи, чтобы ее восстановить. Да что рассказывать, на войне, как на войне. Там все сознание переворачивается, каждая клеточка организма подчиняется условиям военного времени. Мы всегда помнили, что мы в ответе за чистое небо.
Так и дошли мы со своей ротой до города Будапешта, там и встретили долгожданную победу. Люди ликовали, по щекам текли слезы радости. Были цветы, все целовались, обнимались. Это был самый счастливый день в моей жизни! Наверное, и слов таких не найдется, чтобы выразить всю полноту счастья. Победа! Это еще и означало, что скоро домой, к родным. Как же я соскучилась за ними за долгие три года войны».
Не любит Антонина Георгиевна, как и многие ветераны войны, рассказывать о войне, всю информацию мы собирали по крупице, благодаря ее племяннице Татьяне Семеновне Коваленко, у которой живет сейчас наша скромная героиня войны, подарившая нам чистое небо.
Что касается второй части жизни Чудиной Антонины Георгиевны, то это можно вместить в несколько предложений. «Вернувшись к себе на родину, работала в детском доме воспитателем, пионервожатой. Потом старшая сестра Наденька пригласила меня в Латвию. Там я работала в карточном отделе, вы же знаете, что хлеб в послевоенное время выдавали тоже по карточкам. А в 1951 году уехала в Узбекистан, где работала учителем начальных классов. Работу свою я очень любила, так как очень любила детишек. Своих детей у меня двое: Коста' и Евгений. 4 внуков. Я очень счастливый человек». Такими скромными словами закончила Антонина Георгиевна рассказ о себе.
Я держу фотографии, свидетели военной биографии Чудиной Антонины Георгиевны, скромной женщиной в быту. Какой-то особый трепет овладевает тобой, когда ты держишь снимки, на обратной стороне которых написаны даты: 1942, 1944, 1945г. И надписи, дороже которых не найдется в мире ничего. Как же волновалась Антонина Георгиевна, когда мы взяли всего на один день фотографии, чтобы сканировать их! Потому что дорого! Потому что память! Одна из фотографий подписана так: «На память Отважному прожектористу, первому номеру Чудиной Тоне от Кудрявцевой Тани. Может быть, вспомнишь когда-нибудь военную жизнь и своих товарищей. Г. Николаев. 1944» А рядом фамилии боевых подруг: Новикова, Кудрявцева. Осипова. Хоменко» Чернильные надписи стираются временем, в некоторых местах по контуру плохо читаемых слов прописано перьевой ручкой то, что нельзя забыть. И почти на каждой фотографии среди прочих слов от сердца повторяется одна и та же фраза: «Не забывай…», «Помни все, особенно Николаев и Будапешт». Читаешь эти строки и вновь слышишь голоса из далекого 1944 года: «Тоня! Вспомни жизнь испытаний, аэродром, героя Чумак У2. И вспомни, что было в г. Николаеве, Франка, Луизу. Мария Леонтьевна Коленникова. 28.08. 1944г. Тося! Вспомни, как подсвечивали «харитошам» и подбивали летчиков на Николаевском аэродроме. Вспомни Астрахань и все, что там было».
Эти молоденькие прожектористки из глубины военного времени передают нам через свои фотографии с надписями, через свою судьбу призыв – помнить, «какой ценой завоевано счастье. Помнить и передавать из поколения в поколение.
Елена Владимировна, согласна с вами. Как хорошо, что мы с учениками успели собрать информацию. Ребята брали интервью, выпускали газету-альманах, а я писала статью в районную и областную газеты.
Очень трудно вызвать на разговор людей, переживших войну! Вам удалось собрать информацию, которая, безусловно, важна для нашей молодёжи! Очень трогательно Вы описали эти воспоминания, чувствуется, что сами всё пережили: трудности войны, страх смерти... Спасибо Вам за эту историю!
Надежда Радионовна, благодарю Вас за эту трогательную историю жизни Антонины Георгиевны. Сколько таких Тось было во время Великой Отечественной войны! Сколько горя и боли они видели, сколько пережили! Нам даже не дано это представить. Несмотря на все трудности, остались он скромными и жизнерадостными. Будем помнить всех!
0
[
